Попытка обвинить судью в неправосудностипровалилась на стадии следствия
Недавно было прекращено уголовное дело в отношении одной из московских судей, которая была обвинена в совершении преступления за отказ в продлении ареста обвиняемого. Подробности этого знакового дела «УП» рассказал один из адвокатов судьи.
Рамазанов Ислам Рамазанович,главный редактор журнала «Уголовный процесс»
Костанов Юрий Артемьевич,председатель президиума Московской коллегии адвокатов «Адвокатское партнерство», член квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы, кандидат юридических наук
Версия следствия
Судья Кузьминского районного суда Москвы Р-ва Л.П. (к моменту возбуждения уголовного дела — уже бывшая судья) обвинялась в том, что 03.12.2004 она, рассмотрев ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей некоего Хованова, продлевать срок ареста отказалась. При этом первоначально в постановлении Р-ва не добавила в резолютивной части слова «из-под стражи освободить». Сообщив следователю и прокурору об отказе в удовлетворении ходатайства и вернувшись в свой кабинет, Р-ва допечатала в резолютивной части эти слова, вручила копию постановления уже в исправленном варианте начальнику конвоя и, как указано в постановлении, дала устное указание начальнику конвоя освободить Хованова из-под стражи из зала суда, несмотря на то, что установленный ранее срок ареста истекал через два дня. Будучи освобожден из-под стражи, Хованов скрылся и был повторно задержан только 26.02.2007. Впоследствии по кассационному представлению прокурора постановление об отказе в продлении срока ареста было Московским городским судом отменено.
По представлению Генерального прокурора РФ судебная коллегия Московского городского суда 15.07.2005 дала согласие на возбуждение уголовного дела в отношении Р-вой, однако ввиду процессуальных нарушений это заключение было Верховным Судом РФ по кассационной жалобе Р-вой отменено. Повторно рассмотрев представление Генерального прокурора, судебная коллегия 27.01.2006 вновь вынесла заключение о согласии на возбуждение уголовного дела. В соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 448 УПК РФ уголовное дело было возбуждено Председателем Следственного комитета при прокуратуре РФ А. И. Бастрыкиным 21.01.2008.
Обвинением рассматривались два варианта вынесенного Р-вой постановления об отказе в продлении срока ареста как два разных документа, причем оба признавались незаконными. Таким образом, следствие квалифицировало решение судьи как вынесение заведомо неправосудного судебного акта по ч. 2 ст. 305 УК РФ. А включение в резолютивную часть судебного постановления фразы об освобождении обвиняемого из-под стражи было квалифицировано как превышение должностных полномочий (п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ).
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА. Как указано в постановлении о привлечении Р-вой к участию в деле в качестве обвиняемой, Р-ва совершила указанные действия, «осознавая недопустимость изменения обвиняемому меры пресечения на иную, не связанную с содержанием под стражей, поскольку Хованов А. Н., находясь на свободе, может скрыться от правосудия, и, желая освободить последнего из под стражи, вопреки требованиям ст. 97, 99, 108, 109, ч. 1 ст. 110 УПК РФ умышленно проигнорировала мотивы и основания следствия о необходимости продления срока содержания обвиняемого под стражей. Р-ва вынесла два заведомо неправосудных взаимоисключающих судебных акта об отказе в удовлетворении ходатайства о продлении срока содержания под стражей, после чего на основании своего требования, без соблюдения установленной законом процедуры и порядка, незаконно освободила обвиняемого Хованова А. Н. из-под стражи в зале суда, чем причинила тяжкие последствия, так как обвиняемый на длительное время скрылся от правосудия и был объявлен в международный розыск, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан и организаций, а также вред охраняемым законом интересам общества и государства».
В постановлении особо отмечалось:
«В ходе судебного заседания, она (Р-ва Л. П.), изучив поступившие с постановлением материалы, выслушав Костенко А. Г. и Маслова А. В., которые заявили о необходимости продления срока содержания под стражей Хованова А. Н. и невозможности закончить расследование в срок до двух месяцев при отсутствии оснований для отмены или изменения меры пресечения, необоснованно отклонила их ходатайство и отвергла приведенные ими доводы, которые ранее, при избрании меры пресечения посчитала законными и обоснованными. При этом ей (Р-вой Л. П.) также было безосновательно отвергнуто заявленное ими в подтверждение своей позиции ходатайство о приобщении к представленным в суд материалам документов, свидетельствующих о том, что обвиняемый может скрыться от следствия и оказать давление на свидетелей.
Однако, выслушав выступления обвиняемого и его защитников, которые возражали против продления срока содержания под стражей и предъявили суду неубедительные и не являющиеся законными основаниями для изменения ранее избранного судебного решения доводы о личности Хованова А. Н., его состоянии здоровья, тяжелом материальном положении и состоянии здоровья его родственников, а также о якобы допущенной следствием волоките при расследовании уголовного дела, она (Р-ва Л. П.) сочла их аргументы более весомыми и заслуживающими внимания, чем позиция прокурора и следствия, и согласилась их удовлетворить, что подтвердила, приняв решение о приобщении к рассматриваемым судом материалам, представленных защитниками незаверенных копий документов, указывающих на наличие у обвиняемого заболевания».
Доказательства, которыми располагало обвинение, сводились к показаниям следователя, обратившегося к суду с ходатайством об аресте, участвовавшего в судебном заседании и поддержавшего ходатайство следователя прокурора, и к показаниям начальника конвоя. К делу также были приобщены оба варианта постановления судьи и копия протокола судебного заседания.
Позиция защиты
Защиту Р-вой осуществляли московские адвокаты О. А. Бессонов, В. А. Жеребенков, Ю. А. Костанов, И. Г. Прокофьев. Виновной себя Р-ва не признала. Как сама Р-ва, так и ее защитники с самого начала заявляли об отсутствии оснований для привлечении Р-вой к уголовной ответственности, о недоказанности самых существенных обстоятельств обвинения и об отсутствии в остальных ее действиях состава преступления.
По разным поводам защитой было заявлено несколько десятков ходатайств, однако все они были оставлены без удовлетворения. Ходатайства о разъяснении обвинения были оставлены без удовлетворения по тем основаниям, что Р-ва сама является юристом, защиту ее осуществляют четыре адвоката – этим людям разъяснять ничего не надо, они сами все понимают.
Обвинение не располагало доказательствами того, что Р-вой были даны указания конвою об освобождении обвиняемого из зала суда, а в тексте вынесенного ею постановлении (в обоих вариантах) не содержалось такого указания. Естественно, не существовало доказательств того, что Р-ва действовала, «осознавая недопустимость изменения обвиняемому меры пресечения на иную, не связанную с содержанием под стражей, поскольку Хованов А. Н., находясь на свободе, может скрыться от правосудия, и желая освободить последнего из под стражи».
Требования защиты о разъяснении существа обвинения были основаны на положениях п. 5 ст. 172 УПК РФ об обязанности следователя разъяснить обвиняемому существо обвинения. Необходимость в таком разъяснении была обусловлена чрезвычайно пространным изложением со многими повторами и неизбежными при таком изложении противоречиями. Так, например, обвинение в превышении должностных полномочий находилось в противоречии с содержащимся в том же постановлении утверждении, что Р-ва «использовала предоставленные ей права». Также не уточнялось, какие именно документы, подтверждающие наличие у обвиняемого возможности или намерения скрыться от следствия и (или) оказать давление на свидетелей, были представлены в судебном заседании. Сама Р-ва отрицала факт представления таких документов, да и в тексте протокола судебного заседания никаких ходатайств о приобщении таких документов не фигурировало.
Таким образом, утверждение, что Р-вой было вынесено два разных, причем противоположных по содержанию, постановления и что они являлись взаимоисключающими, повисало в воздухе. В обоих документах (если вариант можно считать самостоятельным документом) содержалось одно и то же решение об отказе в продлении срока ареста и при почти стопроцентном совпадении текстов (за исключением упомянутой фразы об освобождении обвиняемого из-под стражи). Не мотивировано утверждение, что предъявленные суду защитой документы о состоянии здоровья обвиняемого и его близких родственников «неубедительные и не являющиеся законными основаниями для изменения ранее избранного судебного решения (так в тексте постановления о привлечении Р-вой в качестве обвиняемой — по-видимому, имеется в виду решение об аресте Хованова) доводы о личности Хованова А. Н., его состоянии здоровья, тяжелом материальном положении и состоянии здоровья его родственников». Эти утверждения следователя, безусловно, нуждались в разъяснении ввиду прямого указания на то в законе (ст. 99 УПК РФ).
Характерно, что решения об отказе в удовлетворении жалоб на действия следователя принимались не только руководителем отдела СУ СКП по г. Москве, в котором работал (и работает) следователь, но также руководителями отдела процессуального контроля — подразделения, не являющегося следственным органом и в статьях УПК РФ, посвященных обжалованию действий следователя, вообще не упоминаемого.
Доводы защиты о необходимости прекращения уголовного дела сводились к следующему.
Во-первых, действия Р-вой не могут быть квалифицированы как вынесение заведомо неправосудного судебного решения. В обоснование оценки вынесенного ею постановления об отказе в продлении срока ареста Хованова как неправосудного положено, во-первых, несогласие прокурора с этим решением судьи, и, во-вторых, отмена этих постановлений судом кассационной инстанции. Очевидно, что одного лишь несогласия следователя и прокурора с таким решением судьи, даже в случае его отмены вышестоящим судом, не будет достаточно для признания его неправосудным. В противном случае любое судебное решение (приговор, постановление), отмененное вышестоящим судом, следовало бы признавать неправосудным.
Во-вторых, в соответствии с п. 2 ч. 8 ст. 109 УПК РФ судья в постановлении об отказе в продлении срока ареста обвиняемого обязан указать на необходимость освобождения обвиняемого из-под стражи. В случае отказа суда в продлении срока ареста обвиняемый подлежит немедленному освобождению из-под стражи вне зависимости от того, истек ранее определенный срок или нет (эта позиция отражена в Определении Конституционного Суда РФ от 29.05.2003 № 207-О, а также в пособии для судей, изданном Верховным Судом РФ)1.
Поэтому указание Р-вой на необходимость освобождения Хованова из-под стражи в постановлении об отказе в продлении срока его ареста, как действие правомерное, не содержит состава ни преступления, предусмотренного ст. 286 УК РФ, ни преступления, предусмотренного ст. 305 УК РФ.
В-третьих, в материалах дела не содержится доказательств, подтверждающих обвинение Р-вой Л. П. в том, что ею путем добавления указания об освобождении Хованова из-под стражи в резолютивную часть постановления об отказе в продлении срока его ареста якобы дано указание старшему конвоя об освобождении Хованова из зала суда, а не всего лишь исправлена техническая ошибка.
Из показаний свидетеля — начальника конвоя Афанасьева — на самом деле не следует, что Р-ва предложила ему освободить Хованова в зале суда, а во врученном Афанасьеву экземпляре постановления эти слова отсутствуют. Поскольку освобождение Хованова в зале суда было произведено не по ее указанию, превышения Р-вой своих должностных полномочий здесь не усматривается и к произведенному освобождению Хованова она не причастна.
Итоговое решение по делу
Дело с обвинительным заключением было направлено прокурору г. Москвы, заместителем которого оно было возвращено ввиду нарушений права на защиту при выполнении требований ст. 217 УПК РФ. Впоследствии дело неоднократно возвращалось следователю и прокурором, и руководителями следственных подразделений.
Уже в 2010 г. дело снова подготовили для передачи в суд, и, как положено, материалы вместе с обвинительным заключением были направлены Генеральному прокурору РФ. Однако и в этот раз обвинительное заключение утверждено не было: первым заместителем Генерального прокурора РФ А. Э. Буксманом оно опять было возвращено в Следственный комитет.
Обращение к Генеральному прокурору успеха не имело: в своем постановлении он указал на нарушения закона (в частности, на неустановление мотива совершения преступления), допущенные в ходе следствия. В конце концов следователь признал, что им предприняты исчерпывающие меры по выявлению мотива совершения преступления, «однако достоверно установить его не представилось возможным». В итоге следователь 24 августа текущего года прекратил уголовное дело и уголовное преследование за отсутствием состава преступления в действиях судьи.
Костанов Юрий Артемьевич председатель Президиума Московской коллегии адвокатов «Адвокатское партнерство», член квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы, кандидат юридических наук
Решение по этому делу в СКП хотели использовать в назидание «несговорчивым» судьям Суть дела ясна из изложенного. Остается добавить немногое. Мосгорсуд, констатировав наличие признаков преступления в действиях Р-вой, вряд ли был прав. Впрочем, отношение большинства судей к ходатайствам следователей известно и порождается вовсе не объективными обстоятельствами.
Решение Верховного Суда РФ об оставлении решения городских судей объясняется скорее всего привычкой в кассации оставлять без изменения почти любое обжалованное решение. Мне известно, что следователи консультировались в Верховном Суде РФ и им там объяснили, что оправдание в данном случае более чем вероятно. Изменение позиции, вполне возможно, объясняется тем, что Р-ва в соответствии со ст. 452 УПК РФ заявила ходатайство о рассмотрении дела по первой инстанции Верховным Судом РФ. Согласиться при кассационным рассмотрении с уже вынесенным решением и вынести приговор — это совсем разные вещи, что, по-видимому, и обусловило другие оценки.
Прекращать дело лишь на том основании, что следователь отчаялся выявить мотив содеянного, безусловно, неправильно. Ведь состав преступления в инкриминированных Р-вой деяниях отсутствует не только по этой причине. И сама Р-ва, и ее защитники сочли неразумным обжаловать принятое решение — дело прекращено по реабилитирующим основаниям (тем более что следователь указал в постановлении на право Р-вой на реабилитацию), и это главное.
Я рассматриваю это дело как сорвавшуюся попытку Следственного комитета (дело было возбуждено лично Председателем СКП РФ А. И. Бастрыкиным) получить судебный акт о наказании судьи за то, что она ослушалась следователя, отказав ему в удовлетворении ходатайства о продлении срока ареста, и использовать это судебное решение для того, чтобы судей «выстроить во фрунт» — ведь встречаются еще судьи, осмеливающиеся отказывать следователям в их требованиях заключить обвиняемого под стражу.
