Защита убедила присяжных в непричастности предпринимателя к посягательству на жизнь сотрудника МВД

Уголовное дело в отношении столичного предпринимателя Дмитрия Валова¹ завершилось в июле 2019 года. Оно было отголоском лихих 90-х. Обвинение попыталось связать Валова с деятельностью Ореховской ОПГ, руководитель и члены которой уже отбывали длительные сроки наказания вплоть до пожизненных. По мнению защиты, в этом состояла одна из ошибок обвинения.

Позиция обвинения

Описание обвинения Валову следствие и прокуратура начали издалека. Вначале они напомнили о том, что в 1993 году Алексей Буробин создал Ореховскую ОПГ, в которую вступили будущие исполнители убийства (киллеры) Сергей Васильев и Михаил Поляков. Банда взяла под контроль известный в Москве Кунцевский рынок автозапчастей. На рынок Буробин устроил своего армейского друга Дмитрия Валова, который должен был отчислять часть прибыли банде за покровительство и защиту, как и все остальные предприниматели.

Следствие утверждало, что осенью 1998 года Дмитрию Валову позвонил давний знакомый Буробина и самого Валова, с которым они вместе служили в армии, капитан РУБОП Сергей Сидоров. Он начал спрашивать у Валова об обстановке на рынке и его деятельности. По версии следствия, Валов испугался того, что правоохранитель намерен раскрыть способы получения преступных доходов. Он решил, что сотрудника милиции необходимо устранить и склонил к этому руководителя банды Буробина.

Нужно отметить, что к 1998 году Алексей Буробин был официально мертв. Ранее он инсценировал свое убийство и похороны. На самом же деле переехал в Испанию, продолжал руководить бандой и получать деньги от крышевания бизнеса.

Следствие указало, что Дмитрий Валов полетел к Буробину в Испанию и стал уговаривать его совершить убийство капитана милиции Сидорова. Буробин поддался на уговоры Валова и приказал киллеру группировки Полякову исполнить задуманное. Поляков привлек к делу Васильева. Исполнители получили от банды «неустановленный автомобиль — микроавтобус иностранного производства неустановленной марки с тонированными стеклами окон», «неустановленную автоматическую винтовку, калибра 5,6 мм, снабженную оптическим прицелом, и боеприпасы к ней».

На автомобиле Поляков и Васильев стали следить за домом Сидорова. Сфотографировали его и по электронной почте отправили фото Буробину, чтобы он подтвердил цель. После этого 03.12.1998 Поляков и Васильев исполнили заказ. Они ждали Сидорова в автомобиле у его дома. Когда он проходил вдоль соседнего дома, из автомобиля Поляков выстрелил в Сидорова и ранил его в голову. Киллеры решили, что жертва погибла и скрылись с места преступления. Однако Сидоров выжил.

К моменту, когда появилось уголовное дело в отношении Дмитрия Валова, Буробин уже был экстрадирован из Испании и отбывал пожизненное лишение свободы за ряд убийств и другие преступления. Поляков отбывал наказание в 20 лет лишения свободы. По делу Валова был привлечен только соисполнитель Васильев, который сидел за рулем микроавтобуса.

В итоге расследования следствие предъявило Дмитрию Валову обвинение по ч. 4 ст. 33, ст. 317 УК — склонение лица к совершению посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа в целях воспрепятствования законной деятельности указанного лица по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности путем уговора.

Правильный процессуальный шаг защиты

Изначально в обвинении Валову фигурировала также ч. 2 ст. 209 УК — участие в устойчивой вооруженной группе (банде) или в совершаемых ею нападениях. При этом первоначально защита не придала этому обвинению особого значения, полагая, что наказание по нему не грозит из-за истечения срока давности уголовного преследования (15 лет). Однако буквально накануне предварительного слушания по делу защитники решили, что следует заявить ходатайство о прекращении уголовного преследования по ч. 2 ст. 209 УК. Как отметил «УП» адвокат Сергей Насонов, это позволило добиться важнейшего преимущества.

Оставление ст. 209 УК, во-первых, увеличивало объем обвинения и количество негативной информации в отношении Валова, которую на присяжных направили бы прокуроры. Обвинение легко представило бы Валова одним из членов кровавой банды, на счету которой большое число доказанных преступлений об убийствах людей. В этой ситуации защите было бы труднее доказать присяжным, что к покушению на сотрудника милиции Сидорова Валов не причастен.

Во-вторых, ст. 209 УК в силу ч. 3 ст. 31 УПК относится к подсудности суда областного уровня. То есть в данном случае дело должен был бы рассматривать судья Мосгорсуда с коллегией из восьми присяжных. После того как суд удовлетворил ходатайство о прекращении дела по ч. 2 ст. 209 УК за истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности, уголовное дело перешло в подсудность районного суда с участием шести присяжных. Напомним, что Валов обвинялся в соучастии на покушение на жизнь сотрудника правоохранительного органа. Это автоматически делало невозможным назначение по данному деянию максимального наказания в виде пожизненного срока лишения свободы. Соответственно, дело не могло быть подсудным суду областного уровня.

Доказательства обвинения

Основные доказательства обвинения оставляли мало шансов для защиты Дмитрия Валова добиться его оправдания. Ключевым доказательством были свидетельские показания самого главаря банды Буробина, отбывающего пожизненный срок. В суде он прямо заявил, что Валов подговорил его убрать Сидорова. Исполнители преступления спустя годы, проведенные в местах лишения свободы, также признались в преступлении, о котором раньше ничего не говорили.

Обвинение представило данные о телефонных звонках между Буробиным и Валовым, сведения о поездках Валова в Испанию. Очевидно, обвинение рассчитывало, что прямых показаний свидетелей будет достаточно, чтобы доказать вину Валова. Здесь, как представляется, прокуроры совершили классическую ошибку обвинения по делам, рассматриваемым присяжными. Они не уделили достаточно внимания доказыванию мотива преступления: зачем и действительно ли Валову нужна была смерть Сидорова, какую выгоду он получал от его устранения? Чаще всего присяжные требовательно относятся к этой стороне дела. Кроме того, подвело обвинение и то, что оно не просчитало, как будут выглядеть перед присяжными его главные свидетели.

Позиция и доводы защиты

При рассмотрении дела в суде у обвиняемого Дмитрия Валова было четыре адвоката-защитника: Мирослава Ясинская, Татьяна Максимова, Евгений Харламов и Сергей Насонов.

Как отметил адвокат Сергей Насонов, защитники распределили между собой функции и оговаривали свои действия перед каждым судебным заседанием. Это помогло адвокатам не повторять друг друга и тем самым сохранять внимание присяжных (см. интервью С. А. Насонова).

Как было сказано выше, обвинение строило свою позицию на тезисе, что Валов являлся членом ОПГ. В судебном заседании свидетели обвинения говорили также о том, что Валов был другом Буробина, они вместе праздновали, проводили время в злачных местах и т. д. Одновременно с этим обвинение представило присяжным информацию, каким чудовищем был Буробин. Так, в суде один из свидетелей рассказал, как Буробин собственноручно зарубил топором человека. Другой член банды рассказал, как устроился к Буробину копать ямы для трупов. Также обвинение упирало на тот факт, что Валов был не только предпринимателем, но и главным на рынке собирателем дани для Буробина и управляющим арендой. Свидетель сообщил, что Валов запретил одному из арендаторов павильона торговать шампанским вместо автозапчастей.

В свою очередь, защита решила не мешать обвинению бросить тень банды на Валова. Вместо этого она сосредоточилась исключительно на предъявленном обвинении. Защита указала, что сторона обвинения не представила никаких данных о том, что Валов встречался с Буробиным в Испании. В деле не было загранпаспорта Валова и иных данных о его поездках в Испанию. Защита не стала отрицать факты звонков Валова Буробину за границу, но они никак не указывали на просьбу устранить Сидорова. Защита также не отрицала, что Буробин, осужденный пожизненно, был настоящим монстром, хитрым, единоличным и властным руководителем банды. В этой ситуации говорить, что Валов мог как-либо повлиять на Буробина и убедить отдать приказ об устранении Сидорова, было неправдоподобно. Чтобы доказать, что у Валов не имелось мотива для совершения преступления, защитники показали отсутствие логики в предъявленном обвинении.

ИЗ РЕЧИ В ПРЕНИЯХ АДВОКАТА СЕРГЕЯ НАСОНОВА. «<…> Показаниям Сидорова, по мнению защиты, можно доверять в наибольшей степени. Он не заинтересован в оговоре ни Валова, ни кого-либо еще. <…> разговор (по телефону между ним и Валовым. — Прим. ред.) был очень короткий. 5–7 минут. <…> В этом разговоре главной целью Сидорова было узнать, жив ли Буробин. Это была основная цель. Мельком, вскользь, он спросил о том, что происходит, собственно говоря, на рынке, абсолютно спокойно Валов на это реагировал. <…> Ничего больше он не говорил. На рынок он не приходил, никаких больше разговоров с Валовым он не вел, никаких намеков не высказывал.

Что интересно, показания Сидорова полностью совпадают с показаниями Валова. Валов то же самое говорит об этом телефонном разговоре. Когда показания соотносятся, согласуются между собой — это признак их правдивости. <…> это был разговор, состоявшийся 20 лет назад, и он помнит только его канву, его суть. Он говорит: меня вообще не удивило, мы сослуживцы, он воспринял этот разговор как абсолютно обыденный. <…> Но дальше происходит нечто любопытное. На следующем этапе передачи этой информации от Валова Буробину происходит одна очень необычная вещь. Буробин получает совсем другую информацию об этом разговоре. <…> Якобы, со слов Валова, он узнает, что на рынок приезжал Сидоров, задавал много вопросов, развил бурную деятельность, ведет активную разработку. То есть он получает совершенно другую информацию. В этой связи получается, что, если верить обвинению, если считать, что показания Буробина правдивы, получается, что Валов придумал все это без какой-либо причины, абсолютно на ровном месте <…>

<…> прокуроры говорили, что Валов не относился к смельчакам, он не был явным смельчаком и поэтому так запаниковал от этого пятиминутного, абсолютно ничего по содержанию не значащего звонка Сидорова, и придумал все это несуществующее, чтобы склонить Буробина к решению ликвидировать этого сотрудника милиции. Уважаемые присяжные заседатели, Валов в этой ситуации тогда прекрасно понимал, что он врет. И он сообщал лидеру этой страшной банды недостоверные сведения. Он мог представить себе, что Буробин просто элементарно это проверит. Да просто проверит, узнает, ходил ли Сидоров на рынок или нет. И как только Буробин выяснил, что его обманывают, ему лгут, какое он примет решение? Я думаю, несложно догадаться. Получается, что Валов тоже все это отбросил в сторону, и вот так наобум рискнул так критично совершенно врать лидеру Ореховской преступной группировки.

<…> ну хорошо, ладно, выявилось бы то, что Валов посещал день рождения, что он даже парился в сауне с Буробиным. За это есть уголовная ответственность? Это те факты, которые вызывают такую панику и желание убить Сидорова? А потом, самое главное — Сидоров ничего об этом не говорил. Говорил Сидоров о совместном каком-то бизнесе Валова и Буробина? Нет. О проверках на рынке? Нет. О том, что ведется незаконная деятельность? Тоже нет. О том, что всплыло какое-то преступление, к которому причастен Валов? Нет. Вот поэтому мы глубоко убеждены, что вот этот 5-7-минутный разговор ни у одного человека, в том числе нашего подзащитного, никакого мотива на совершение убийства Сидорова бы не вызвал, вот такое содержание этого разговора. И тем более не возникло бы потребности придумывать какие-то кошмары и сообщать об этом Буробину на ровном месте, без каких-либо причин <…>»

Далее защита указала, что следствие не представило каких-либо сведений о том, что Валов имел контакты с исполнителями покушения. Защитник напомнил, что исполнители, когда следили за Сидоровым и сфотографировали его, отослали фото для идентификации цели по электронной почте Буробину. Защитник задал логичный вопрос: почему не находящему в Москве Валову? Мало того, у Валова должны были быть фотографии с Сидоровым, с которым они вместе служили. Это, по мнению защиты, говорило о том, что Валов был ни при чем.

Адвокат указал, что по версии обвинения все члены банды соблюдали строгую конспирацию. Все, кроме Валова. Так, Валов звонит в Испанию Буробину, к тому моменту числящемуся мертвым, открыто говорит с ним на тему убийства.

Защита также указала, что версия обвинения практически целиком строится на показаниях главаря банды — Буробина. Вместе с тем адвокаты отметили, что за все предыдущие годы по уголовным делам, по которым был осужден Буробин, он никогда не давал показаний. Он категорически отказывался говорить вообще что-либо. И тут внезапно стал изобличать Валова. При этом в суде на допросах стороны обвинения признавал многочисленные убийства предпринимателей. Одновременно с этим ни он, ни другие осужденные члены банды, выступившие свидетелями по делу, не сказали, что Валов участвовал вместе с ними в рэкете, убийствах или иных преступлениях. Все без исключения свидетели указывали на то, что Валов занимался только коммерческой деятельностью.

В этой ситуации, по мнению защиты, у Валова не было никакой причины опасаться действий капитана РУБОП Сидорова и заказывать его убийство.

ИЗ РЕЧИ В ПРЕНИЯХ АДВОКАТА СЕРГЕЯ НАСОНОВА. «<…> Уважаемые присяжные заседатели, прокуроры во вступительном заявлении произнесли одну фразу, которая звучит „нет человека — нет проблемы“. Это красивый риторический оборот, возможно, он хорошо смотрится в каком-нибудь фильме или художественном произведении, но он абсолютно неприменим к реальной жизни. Любое убийство создает колоссальные проблемы. <…> Посмотрим на эту ситуацию глазами обвинения. Валов думает, что Сидоров начал разработку его деятельности. Разработку какой-то деятельности, <…> если допустить, что Валов мог думать так, Сидоров — это не частный детектив. Сидоров — это не Шерлок Холмс. Сидоров — это представитель РУБОПа, он действует от имени государственной организации, он о каждом своем шаге докладывает своим вышестоящим лицам, которые организуют, собственно говоря, всю эту деятельность. Но дальше возникает просто абсурд. Получается, что РУБОП направляет Сидорова разведать, что происходит на рынке, и тут его убивают. Ну конечно, это „лучший“ способ избавиться от каких-либо проблем! Лучшего способа привлечь к себе внимание со стороны РУБОПа просто не существует. <…>»

Наконец, чтобы продолжить логику своих рассуждений об отсутствии мотива у Валова убить Сидорова, защита указала, что у самого Буробина были мотивы убить Сидорова и оговорить Валова. Сидоров был опасен для Буробина, поскольку, будучи оперативником, уже практически установил его местонахождение. Валова же Буробин мог оговорить по причине мести за показания, которые тот давал по его «пожизненному» делу, и потому, что Валов ушел из-под его «крыши».

Судебные решения по делу

По выходе из совещательной комнаты присяжные утвердительно ответили на вопрос о том, доказано ли событие преступления. Однако половина из них решила, что Дмитрий Валов непричастен к преступлению. Бабушкинский районный суд Москвы приговором от 21.12.2018 по делу № 1–550/2018 оправдал обвиняемого на основании п. 2,4, ч. 2 ст. 302 УПК.

Гособвинители обжаловали приговор в Московский городской суд. В своем апелляционном представлении прокуроры указали, что «значительная часть информации, доводившаяся до присяжных заседателей по настоящему уголовному делу стороной защиты, посвящалась тому, насколько честным и добросовестным предпринимателем являлся Валов, ставший жертвой оговора». По мнению прокуратуры, защита ориентировала присяжных со стадии отбора на то, что именно предпринимательскую деятельность данного фигуранта необходимо оценивать в рамках рассмотрения дела и именно с позиции хороший — плохой предприниматель. Часть претензий относилась к вопросам, которые защитники задавали кандидатам в присяжные. При этом гособвинители почему-то забыли, что по окончании отбора коллегии никаких замечаний с их стороны не последовало. Почему-то также гособвинители сочли незаконным, что защита представила данные о положительной личности Валова в противовес сведениям, отрицательно характеризующим личность свидетеля Буробина. Кроме того, по мнению обвинения, адвокат Насонов воздействовал на присяжных, поскольку высказывался о Буробине как о человеке, переигравшем «всех своих напарников, которые не дожили до сегодняшнего дня», что недопустимо. В представлении прокуроры указали также, что тема мести бандитов «честному коммерсанту» проходила сквозь процесс красной нитью. По мнению гособвинителей, «председательствующий позволил стороне защиты беспрепятственно доводить до сведения присяжных вышеуказанную информацию». Также, по мнению прокуроров, председательствующий не в полной мере разъяснил присяжным возможность изменения формулировок вопросов, из-за чего только половина из них отрицательно ответила на вопрос о причастности Валова к покушению на жизнь Сидорова.

Апелляционная коллегия не нашла доводы гособвинения состоятельными.

ИЗ АПЕЛЛЯЦИОННОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ. «<…> Сообщенные защитниками Харламовым Е.В. и Насоновым С.А. сведения во вступительном заявлении, заданные ими вопросы допрашиваемым в суде лицам и полученные на них ответы, на которые обращено внимание в апелляционном представлении, соответствуют требованиям закона о пределах судебного разбирательства и особенностям судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей и, как считает суд апелляционной инстанции, не могли оказать на коллегию присяжных заседателей незаконное воздействие при ответах на поставленные перед ними вопросы в совещательной комнате.

Валов имел право защищаться от предъявленного ему обвинения любыми не запрещенными законом способами с соблюдением особенностей, установленных гл. 42 УПК РФ. Избранная им позиция защиты при его ответах на вопросы в ходе судебного следствия, в прениях сторон и в последнем слове об отсутствии мотива на убийство потерпевшего <…>, ведение им легального бизнеса как оспаривание вмененной ему неправомерной деятельности и связи с „Ореховской“ группой, о его боязни оказывать какое-либо сопротивление руководителю преступной группы Буробину и отказаться платить денежные средства за „крышевание“, так как Буробин знал его семью и место жительства, а также об оговоре его (Валова) в совершении преступления ввиду оказанной им правоохранительным органам помощи в установлении места нахождения Буробина, а также способ защиты от предъявленного обвинения — оспаривание достоверности данных Буробиным и другими свидетелями показаний относительно причастности к преступлению, по мнению судебной коллегии, не противоречили ни в целом уголовно-процессуальному закону, ни установленным в главе 42 УПК РФ особенностям.

Стремление стороны защиты в рамках предусмотренной законом процедуры сформировать у присяжных заседателей мнение о недоказанности виновности, оспаривание достоверности того или иного доказательства, в частности показаний свидетелей, уличающих Валова в преступлении, а также выражение несогласия с позицией государственного обвинителя нельзя расценивать как оказание незаконного воздействия на коллегию присяжных заседателей, поскольку такое поведение является способом реализации права подсудимого на защиту от предъявленного обвинения в состязательном процессе.

Весь необходимый объем доказательственной информации до присяжных заседателей был доведен сторонами.

Доводы апелляционного представления о том, что сторона защиты систематически грубо нарушала требования ст. 252 УПК РФ и доводила до присяжных заседателей недопустимую либо искаженную информацию, судебная коллегия расценивает как интерпретацию деятельности представителя противоположной стороны в выгодном для себя свете.

<…> Высказывание в прениях сторон адвокатом Насоновым С.А. оценки личности Буробина как руководителя преступной группы, что он хитрый, продуманный, осторожный человек, пережил всех „напарников“ и всех переиграл, у него своя „разведка“, не выходило за пределы обстоятельств, указанных в обвинении Валова и Васильева, не противоречило и исследованным в присутствии присяжных заседателей доказательствам. <…>»

Апелляционным определением от 03.07.2019 по делу № 10–10648/2019 Мосгорсуд оставил в силе оправдательный приговор Дмитрию Валову.