Оправдание по обвинению в нарушении требований охраны труда

В 2014 году по ст. 143 УК РФ «Нарушение требований охраны труда» было осуждено 148 человек.

Статья применяется на практике нечасто и преступление, предусмотренное этой статьей, как правило, не вызывает серьезных сложностей для расследования. Здесь нет оперативно-розыскных мероприятий и других криминалистических «изысков», за исключением, наверное, необходимых судебно-медицинской и технической экспертиз.

Уголовное дело в отношении Георгия Липатникова ¹, начальника электромеханического цеха одной из колоний в Республике Мордовия — наглядный тому пример.

Его особенность лишь в том, что с упорством, достойным лучшего применения, следствие и прокуратура почему-то настаивали на виновности человека, который не мог отвечать за совершенное преступление.

Несчастный случай в колонии

Как следует из судебных решений по делу, с одним из осужденных, отбывавших наказание в колонии, произошел несчастный случай на производстве. Он работал в деревообрабатывающем цехе на фуговальном станке.

По данным следствия, «осужденный Петров при обработке деревянной заготовки из липы на станке, не оборудованном соответствующим защитным кожухом, не удержал руками заготовку, в результате чего кисть его левой руки попала в зону вращения ножей». Петров получил телесные повреждения в виде обширной раны левой кисти с разрывами подлежащих мышц и сухожилий, отрыва первого пальца левой кисти с нижней третью первой пястной кости, второго пальца левой кисти до средней трети второй пястной кости.

По заключению судебно-медицинской экспертизы, полученные Петровым увечья повлекли за собой стойкую утрату общей трудоспособности в размере 45%, что относится к причинению тяжкого вреда его здоровью по признаку стойкой утраты трудоспособности свыше 30%.

Позиция и доказательства обвинения

Поскольку, как уже было сказано, работнику был причинен тяжкий вред здоровью, без уголовного дела по ч. 1 ст. 143 УК РФ не обошлось.

Однако, как покажет дальнейший ход событий, уголовному преследованию подвергся «козел отпущения», которым назначили Георгия Липатникова.

На первый взгляд версия следствия выглядела достаточно убедительно. Для доказательства вины Липатникова к делу были приобщены его должностная инструкция, содержащая должностные обязанности, анализ ГОСТов и показания многочисленных свидетелей — сотрудников и осужденных колонии.

ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА. «Согласно должностных обязанностей начальника электромеханического цеха ФКУ УФСИН России по Республике Мордовия, положения об энергомеханическом отделе, Липатников обязан:

— отвечать за исправность станочного парка производственных цехов и участков, за исправность оборудования согласно требованиям техники безопасности при работах на станках;

— осуществлять контроль за правильностью эксплуатации оборудования и недопущением грубого нарушения правил техники безопасности, недопущением к работе оборудования и механизмов, не оборудованных защитными приспособлениями и защитными устройствами в соответствии с требованиями техники безопасности, совместно с работниками по технике безопасности и другими службами осуществлять мероприятия, обеспечивающие безопасность работы на эксплуатируемом оборудовании и механизмов;

— осуществлять надзор и обеспечение содержания в безопасном состоянии средств коллективной защиты оборудования; обеспечивать соблюдение требований безопасности труда;

— руководить и контролировать бесперебойную и технически правильную эксплуатацию оборудования, поставленного в основных и вспомогательных цехах ИК;

— запрещать эксплуатацию оборудования в случаях грубого нарушения правил техники безопасности, неподготовленности обслуживающего персонала и прямой угрозы аварии или несчастного случая с персоналом, вплоть до устранения причин, нарушающих его нормальную эксплуатацию…

Но Липатников допустил состоящие в  причинно-следственной связи с наступлением преступного результата нарушения правил техники безопасности и иных правил охраны труда: пунктов 6.1, 6.4 ГОСТ 12.3.042–88. „Деревообрабатывающее производство. Общие требования безопасности“, пунктов 3.1.1, 3.1.2, 3.1.4, 3.1.11 ГОСТ 12.2.026.0-93. „Оборудование деревообрабатывающее. Требования безопасности к конструкции“, пункта 2.1.5 ГОСТ 12.2.003- 91. „Оборудование производственное“, пунктов 1.1, 2.5, 2.9.1 ГОСТ 12.3.002–75 с изменениями от  23.11.1990 „Процессы производственные. Общие требования безопасности“, должностной инструкции, Положения об энергомеханическом отделе ФКУ ИК УФСИН России по Республике Мордовия…».

Допросы многочисленных свидетелей обвинения следствие также посчитало доказательствами совершения преступления Липатниковым. Руководство колонии, разумеется, всю вину возложило на него, однако почему-то показания осужденных, которые работали в деревообрабатывающем цехе и опровергали версию следствия, следователь счел доказательствами обвинения.

Среди доказательств обвинения следствием также было представлено заключение судебной экспертизы по охране и безопасности труда.

В этом исследовании эксперт пришел к выводу, что «несоблюдение Липатниковым с технической точки зрения требований пунктов 1, 20, 28, 34, 46 должностной инструкции, Положения об энергомеханическом отделе, а также несоблюдение осужденным Петровым требований п.п. 2.5, 3.4 Инструкции по работе на станках в совокупности с другими обстоятельствами находится в  причинно-следственной связи с несчастным случаем, повлекшим причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшему».

Версия защиты

Почти 60-страничный текст оправдательного приговора явился результатом не только работы защитника по делу, но и щепетильного отношения к своим обязанностям судьи. Достаточно, например, отметить, что в суде при допросе начальника колонии выяснилось, что в связи с несчастным случаем в колонии было проведено служебное расследование вышестоящим руководством УФСИН.

По итогам расследования ответственным за случившееся был признан начальник колонии и ему был объявлен строгий выговор, который он не оспаривал. Вопрос о том, почему ему не было известно о состоянии дел в цехе, повис в воздухе. Он ответил лишь, что не вдавался в детали производства и вообще не в курсе, где, какие и в каком состоянии находятся станки. Тем не менее в суде он продолжал настаивать на том, что виновным лицом является именно Липатников, так как он отвечает за техническую исправность всех станков и их безопасную эксплуатацию.

Однако версию защиты и самого обвиняемого суд счел более правдоподобной.

ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА. «Подсудимый… вину в судебном заседании не признал и показал, что за ним закреплено много оборудования, в основном, это станки по металлообработке. В его должностные обязанности входит ремонт оборудования, которое числится за ним. К нему могут обращаться по поводу ремонта деревообрабатывающих станков и установки на них защитных кожухов, но некоторые защитные устройства только мешают осужденным при работе, поэтому они сами их снимают и кладут рядом со станком. Работать осужденных на неисправных станках он не заставлял, задания им давал начальник колонии через директоров производства и мастеров цеха.

Станок, на котором потерпевший Петров получил травму, был изготовлен в конце 2011 — начале 2012 года в механическом цехе по распоряжению начальника цеха Чечеркина. Этот станок не числился на балансе колонии в связи с тем, что он не соответствовал требованиям техники безопасности. Для того чтобы поставить любой станок на баланс колонии, должен быть составлен акт ввода его в эксплуатацию, в котором указываются все проведенные испытания и технические требования к станку, но фуговальный станок никаких испытаний не проходил.

Если бы подобную травму осужденный получил в энергомеханическом цехе, начальником которого он является, то он бы и ответил за случившееся, но в деревообрабатывающем цехе есть свои руководители, которые проводят инструктажи по технике безопасности на рабочих местах, дают задания, и там был свой начальник — Вовкин.

О том, что фуговальный станок № Х не соответствует требованиям по технике безопасности, знали все начальники цехов, но станок все равно эксплуатировался. О неисправности данного станка знал также и начальник колонии, однако производственные задания не уменьшал, а, наоборот, увеличивал, в связи чем осужденные были вынуждены оставаться работать во вторую смену.

Возможно, Петров и получил травму из-за того, что он устал за целый день и был невнимателен, работая во вторую смену. Запретить работу на станке, если он не соответствует требованиям по технике безопасности и не находится в его ведении, он не может, так как этим занимается начальник деревообрабатывающего цеха, а если он отключит станок, то остановится все производство и он получит строгий выговор. Он обслуживает и ремонтирует только те станки, которые числятся в его подотчете, поэтому нести ответственность за станок, не числящийся на балансе учреждения, он не может…».

Как уже было сказано выше, показания ряда свидетелей вообще вызвали недоумение и закономерный вопрос, почему им не была дана надлежащая оценка на следствии.

Так, например, свидетель Голощапов, работавший в колонии инженером по технике безопасности, сообщил, что именно в его должностные обязанности входит организация и контроль за деятельностью опасных производственных объектов, а также соблюдение правил охраны труда и техники безопасности.

По его же словам, за соблюдением правил охраны труда надзирает начальник другого деревообрабатывающего цеха Клинин, но тот не докладывал ему о том, что станок, на котором работал потерпевший Петров, не соответствует требованиям техники безопасности.

Наконец, он же сообщил суду, что кроме Липатникова остановить работу на неисправном станке могли цеховой персонал и другие начальники отделов.

Кроме того, он сообщил, что по результатам проверки по факту получения осужденным Петровым производственной травмы были привлечены к дисциплинарной ответственности некоторые начальники отделов и он сам за то, что не проконтролировал работу своего подчиненного Клинина.

Таким образом, позиция защиты сводилась к двум основным аргументам.

Во-первых, Липатников не мог отвечать за соблюдение техники безопасности при работе на станке, который не только официально не существовал в колонии (не находился на балансе), но и не соответствовал технике безопасности.

Во-вторых, в силу своих обязанностей и реальной работы Липатников на самом деле следил только за исправностью станков и руководил их ремонтом.

Решения судов

Обвинение прошло все три судебные инстанции, пытаясь отменить вынесенный в 2014 году оправдательный приговор Георгию Липатникову.

Однако усилия убедить суды в его виновности оказались тщетными.

В своем решении мировой суд, а затем и районный согласились с позицией защиты.

В качестве одного из доводов были приведены показания самого потерпевшего Петрова. Он, в частности, сообщил, что Липатников, который проверял техническое состояние станков, никогда не предлагал и не принуждал его работать на неисправном станке. При этом техническую исправность станков наряду с Липатниковым проверяли также и инженер по технике безопасности Голощапов, и начальник цеха Клинин. Это полностью совпадало с показаниями Голощапова.

Но в основном приговор суда и решение апелляционной инстанции базировались на том, что станок, при работе на котором потерпевший получил травму, был изготовлен кустарным способом и не числился официально в колонии.

Суд отметил, что отсутствие технического паспорта на фуговальный станок подтверждается показаниями начальника колонии.

Кроме того, исследованные в судебном заседании инвентаризационные описи по объектам нефинансовых активов колонии подтвердили, «что фуговальный станок на балансе учреждения не числится, на ответственное хранение ни Липатникову, ни Голощапову не передавался».

При таких условиях, по мнению суда, Липатников не может нести ответственность.

Важно отметить решение суда относительно заключения судебной экспертизы по охране и безопасности труда.

Как оказалось, экспертное исследование было проведено экспертом, который не был предупрежден об уголовной ответственности в соответствии со ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения.

Попытку обвинения апеллировать к тому, что в материалах уголовного дела имеется сообщение эксперта, оформленное подпиской о том, что ему известно содержание ст. 57 УПК РФ и ст. 307 УК РФ, суд посчитал несостоятельной и отметил, что «это не может расцениваться как предупреждение об уголовной ответственности».

На этом основании экспертное заключение было признано недопустимым доказательством.

Оправдательный приговор состоялся в январе 2014 года, решение апелляции в апреле того же года, а Верховный суд Республики Мордовия в конце 2014 года оставил судебные решения без изменения.