Подтасовка результатов ОРД привела к оправдательному приговору

Обвинения столичного жителя Александра Граблина¹ — результат недоработки оперативников, следствия и надзиравшей за ними прокуратуры. Это яркий пример того, как сотрудникам полиции нельзя получать и оформлять доказательства, а следствию нельзя представлять одни материалы в судебное заседание о мере пресечения, а потом заменять их в деле на другие. Дело также пример хорошей работы защитника и суда. Адвокат убедил суд в том, что на его подзащитного обвинение не собрало объективных доказательств, а часть из них прямо подтасовало.

Две квартирные кражи

Обстоятельства дела полно и логично изложил в своих показаниях на следствии и в суде Михаил Гудков. Он полностью признал вину в соучастии в квартирной краже в феврале 2016 года и покушении на кражу, которую совершил вместе с Алексеем Козловым в июне того же года. Он рассказал, что в 2014 году увлекся отмычками от замков, сам их производил и применял в разных ситуациях. Судимостей у Гудкова не было.

По словам Гудкова, в начале 2016 года он познакомился с некими кавказцами, которые предложили ему вместе воровать в квартирах. Гудков показал, что кавказцы предложили ему самому находить подходящие квартиры для кражи и только открыть своими отмычками дверь. Саму кражу совершат новые приятели Гудкова, а после отдадут ему треть похищенного. Так и произошло в феврале 2016 года. Он рассказал, что в одном из районов Юго-Западного округа Москвы, который показался ему респектабельным, он стал дежурить у одного из домов. Увидел, как к подъезду дома подъехала дорогостоящая иномарка, из нее вышел дорого одетый человек. После того как водитель вошел в подъезд, Гудков проследил по окнам подъезда напротив лифта, на какой этаж он поднялся, и определил квартиру. Далее он еще несколько дней следил за этим человеком и установил, что мужчина уезжает утром примерно в одно и то же время и больше в его квартире никто не живет. Утром 05.02.2016 Гудков открыл квартиру жертвы кавказцу. Из квартиры потерпевшего воры похитили: наручные часы стоимостью 50 тыс. руб., золотое кольцо с бриллиантом (100 тыс. руб.), около 820 тыс. руб. наличными из сейфа, несколько бутылок дорогого алкоголя, солнцезащитные очки, флакон туалетной воды и кожаную визитницу хозяина дома с карточками на его имя. Кто именно вынес все из квартиры, по словам Гудкова, он не знал. Кавказцы передали ему деньги и пакет с вещами, среди которых была визитница, больше он с ними дел не имел.

Летом 2016 года с предложением обворовать квартиру к Гудкову обратился Алексей Козлов. Он, как и Гудков, сделал впоследствии явку с повинной и дал признательные показания. Он сообщил, что знал об увлечении Гудкова отмычками. Козлов сам подыскал зажиточную, на его взгляд, квартиру, которую определил по пластиковым окнам и трем кондиционерам. Свои намерения Козлов, который, как и Гудков, не имел судимостей, объяснял плохим финансовым положением. После слежки за квартирой он установил, что в выходные в квартире никто не живет, летом на уикенд хозяева уезжали за город. В начале июня в пятом часу утра Гудков и Козлов пошли на кражу. Гудков отмычкой открыл дверь, но в этот момент сработала сигнализация, и они с Козловым не стали грабить квартиру, а немедленно скрылись.

Доказательства участия Граблина в кражах

Ни Гудков, ни Козлов не сообщали полицейским, что с ними в попытке кражи участвовал Александр Граблин. Гудков также отрицал, что Граблин хоть как-то причастен к краже из квартиры зимой, которую он совершил вместе с неустановленными кавказцами.

Гудков и Граблин были знакомы. Одна из машин, на которой передвигался Гудков в период совершения преступлений, была зарегистрирована на гражданскую жену Граблина Елену Дыркину. Так или иначе, оперативники, получив данные камер видеонаблюдения, телефонных звонков и соединений, камер с подъездов, решили, что в преступлениях участвовал и Граблин.

ИЗ ПРИГОВОРА СУДА. «В обоснование виновности Граблина в совершении преступления в отношении потерпевшего <…> стороной обвинения представлены <…> показания свидетеля Ф., данные как в ходе судебного заседания, так и в ходе предварительного расследования, из которых следует, что он состоит в должности оперуполномоченного ОУР 1 <…> Были просмотрены камеры ЕЦХД „Безопасный город“ и установлено, что фигурируют машины, находившиеся в управлении Гудкова, Козлова и Граблина. В ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия были получены фотографии участников указанной группы для осуществления их отождествления, при просмотре с камеры наружного наблюдения свидетелем было установлено на камере на подъезде № 2 дома <…> зафиксирован момент входа в подъезд Козлова и Гудкова, а в последующем их выхода из подъезда, как они направились вдоль дома <…>, мимо первого подъезда, повернув за указанный дом, где ими была припаркована машина марки „Ситроен“. Граблин же тем временем в соответствии с записью камер наружного наблюдения находился в машине марки „Мерседес“ <…>, которая была припаркована с тыльной стороны дома <…>, тем самым осуществлял наблюдение за окружающей обстановкой и при необходимости информировал Гудкова и Козлова о прибытии сотрудников полиции и охраны. Граблин, находясь в машине, дождался приезда сотрудников полиции, наблюдая за ситуацией, после чего убыл домой, что подтверждается записью камер наружного наблюдения.

Также из показаний Ф. следует, что ими было установлено, что 5 февраля 2016 года по месту совершения кражи находились машины „БМВ“ и „Мерседес“, установлено, как мужчина, похожий с лицом по имени Александр, заходит в подъезд, в дальнейшем данными мужчинами оказались Гудков и Граблин».

Оперативники установили, что между Гудковым и Граблиным были соединения в день несостоявшейся кражи в июне 2016 года. В протоколе осмотра цифрового носителя с аудиозаписью телефонных переговоров между Гудковым и Граблиным имелась стенограмма. В ней, по версии оперативников, якобы произносились фразы: «была движуха», «по верхам ничего не успели».

Полицейские наведались с обыском к Граблину. При осмотре его машины они обнаружили ту саму кожаную визитницу хозяина обкраденной зимой 2016 года квартиры. По версии следствия, Граблин хранил в ней уже свои документы, включая билет одного из ломбардов, но там осталась одна из карточек (пластиковый пропуск на работу) прежнего владельца. Позднее владелец опознал визитницу. Сам Граблин отрицал, что при обыске машины полицейские нашли визитницу. Хотя в протоколе осмотра он не указал претензий и подписал его, позднее на очной ставке с оперативником он указал, что визитницу у него не изымали. Он сообщил, что при ознакомлении с протоколом осмотра уделил внимание только тому, чтобы полицейские правильно указали сумму изъятых у него денег, а с остальным текстом протокола осмотра (об имуществе) не знакомился, поэтому не заметил сведений о визитнице.

В квартире Граблина оперативники не нашли ничего из украденных вещей, но обнаружили охотничье ружье и патроны к нему, на хранение и использование которых у Граблина не было лицензии. В итоге Граблину предъявили обвинение не только в соучастии в краже и покушении на кражу, но и в незаконном хранении оружия (ч. 1 ст. 222 УК). Все фигуранты дела были взяты под стражу. Они провели в СИЗО почти два года.

Действия и внимательность защитника

Защитник Александра Граблина адвокат Николай Ведищев не только нашел фатальные изъяны в доказательственной базе обвинения, но и обратил внимание суда на явную подтасовку в материалах дела.

Доказательства, которые не доказывают причастность к преступлению. Защитник обратил внимание на то, что показания оперативников о причастности Граблина к кражам не могут быть доказательствами. Ведь полицейские говорили то, что им известно о преступлениях со слов потерпевших. Суд полностью согласился с защитником. В приговоре он напомнил, что может учитывать показания полицейских «только относительно процедуры проведения того или иного следственного действия», а никак не о событии преступления и причастности к нему обвиняемого.

Защитник заявил, что следствие не продемонстрировало ни видеозаписей, ни фотографий с камер видеонаблюдения, которые, как следовало из показаний оперативника, подтверждали, что именно Гудков, Козлов и Граблин запечатлены на них в июне 2016 года при неудачной попытке кражи. Суд отметил, что, так как записи камер следствие не изымало и суду они не представлены, он лишен возможности исследовать данные обстоятельства.

Суд указал на плохое качество фотоматериалов, которые оперативник приложил к рапорту о преступлении. Это были скриншоты с камер видеонаблюдения, на которых изображены автомобили и предполагаемые преступники. Суд согласился с защитником, что «скриншоты не содержат сведений, кто и куда проследовал, на них не отображены четко лица людей, зафиксированных на камере, а также модели и государственные регистрационные знаки, а тем более лица, находившиеся в машинах». Более того, скриншоты были в уменьшенном варианте, что не дало суду возможности определить сведения, указанные в рапортах полицейского. В итоге суд констатировал, что «в рапортах изложены выводы оперуполномоченного, сделанные им после анализа просмотренных только им видеозаписей, однако возможность делать вывод о доказанности виновности лица относится к исключительной компетенции суда».

Также, по словам защитника, следствие напрасно связывало Граблина с кражей в квартире зимой 2016 года через найденную в его машине визитницу потерпевшего. В суде Гудков, получивший от подельников-кавказцев деньги и пакет с вещами из квартиры, сообщил, что мог забыть визитницу в машине Граблина. Суд согласился с версией защиты и решил, что факт (протоколы осмотра и опознания владельцем) нахождения украденной вещи в машине Граблина не свидетельствует о его причастности к краже.

Отмел суд и данные о соединениях между Гудковым и Граблиным, а также стенограмму телефонных переговоров в дни краж. Суд посчитал, что «содержание указанных разговоров напрямую не свидетельствует, что указанные лица обсуждают совершенное преступление». Более того, суд отметил, что «лингвистическая экспертиза по делу не проводилась, сами подсудимые отрицали, что в ходе данного разговора обсуждали какие-либо преступления».

Подтасовка материалов дела. Существенный изъян в деле, который нашел защитник, также касался рапорта оперативника о преступлении. Адвокат указал, что этот рапорт послужил одним из доказательств при решении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу Граблина. Однако тот рапорт, который подшит к уголовному делу с приложениями результатов ОРД, существенно от него отличается. По ходатайству защитника суд истребовал материалы о мере пресечения и убедился в подмене.

ИЗ ПРИГОВОРА СУДА. «В ходе судебного разбирательства были исследованы материалы по мере пресечения, представленные в Черемушкинский районный суд г. Москвы, из которых следует, что при решении вопроса о мере пресечения представлена копия рапорта оперуполномоченного <…> от 9 августа 2016 года, касающаяся обстоятельств 5 февраля 2016 года, однако существенно отличающаяся по содержанию от того рапорта, который имеется в материалах уголовного дела, относительно времени, описания лиц, их действий, указания на фамилии, кем именно совершены те или иные действия, а также по количеству скриншотов <…>. Допрошенный по данному вопросу свидетель Ф. (оперативник. — Прим. „УП“) указал, что не может точно ответить, стоит ли на рапорте, имеющемся в материалах по мере пресечения, его подпись <…> Пояснил, что в ходе предварительного расследования им составлялось несколько рапортов с использованием различных скриншотов и он не может однозначно указать, имеющийся в материалах дела рапорт является окончательным вариантом или нет, также пояснил, что определенные выводы о том, что подсудимые совершили те или иные действия, сделаны им на основании записей камер видеонаблюдения, изъять которые либо изготовить скриншоты с которых не представилось возможным, предоставить их суду он возможности не имеет».

Приговором от 06.11.2018 по делу №  1–351/18 Черемушкинский районный суд оправдал Александра Граблина в предъявленных обвинениях в совершении кражи (п. «а», «в» ч. 3 ст. 158 УК) и покушения на кражу (ч. 3 ст. 30, п. «а», «в» ч. 3 ст. 158 УК) за непричастностью к преступлениям. Поскольку свою вину в незаконном хранении оружия и боеприпасов к нему Граблин не отрицал, суд признал его виновным только в этом деянии. Назначив наказание в 2 года колонии-поселения, суд освободил Граблина от него в связи с фактическим отбытием. Он провел в СИЗО более 1 года 8 месяцев, что с учетом ч. 3.1 ст. 72 УК приравнивается к 2 годам и 4 месяцам лишения свободы. Предполагаемых подельников Граблина суд также освободил от наказания ввиду того, что они «пересидели» назначенное им наказание за кражу и попытку кражи.

Мосгорсуд апелляционным определением от 25.02.2019 по делу №  10–1336/2019 оставил приговор в силе.