Предприниматель оправдан по надуманному обвинению в незаконном получении денег из бюджета
Предприниматель воспользовался предоставленной государством возможностью по субсидированию оплаты труда работников, чтобы не платить им самому. Для этого он представил в государственный орган недостоверные документы и получил в итоге более 354 тыс. руб. Такова вкратце была позиция представителей обвинения по уголовному делу в отношении Вадима Плетнева 1 — учредителя и генерального директора сельскохозяйственной компании ООО «Светлый путь».
Действия обвиняемого были квалифицированы по ст. 159.2 УК РФ «Мошенничество при получении выплат», появившейся только в самом конце 2012 года. Эта статья предусматривает наказание за хищение денежных средств при получении пособий, компенсаций, субсидий и иных социальных выплат, установленных нормативными правовыми актами, путем представления заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, совершенное лицом с использованием своего служебного положения.
Несмотря на новизну, согласно статистическим данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ эта статья практически сразу приобрела завидную «популярность»: в 2013 году осуждено 2150 человек, в первом полугодии 2014 года — 1118 человек.
Плетнев не попал в эти цифры, поскольку его дело окончилось оправдательным приговором.
Незаконные выплаты
В начале 2010 года на одном из совещаний в администрации села от сотрудников районного центра занятости населения Вадим Плетнев узнал о существовании Ведомственной целевой программы дополнительных мероприятий, направленных на снижение напряженности на рынке труда Удмуртской Республики на 2010 год (далее — Программа). Эта программа была введена на основании п. 2 ст. 7 Закона РФ от 19.04.1991 № 1032–1 «О занятости населения в Российской Федерации» и в соответствии с постановлением Правительства РФ от 14.12.2009 № 1011 «О предоставлении в 2010 и 2011 годах субсидий из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федераци и на реализацию дополнительных мероприятий, направленных на снижение напряженности на рынке труда субъектов РФ». Программа позволяла работодателям, доказавшим, что их сотрудники переведены на режим неполного рабочего времени и находятся под угрозой увольнения, получить субсидии из бюджета для дополнительных выплат этим работникам. Таким образом, работник за труд у работодателя получал заработную плату, средства на выплату которой поступают из федерального бюджета в рамках Программы. Как позже заметит в приговоре суд, «работодатель при любом (правомерном или неправомерном) участии в Программе получает материальную выгоду от экономии собственных средств на оплате этого труда». Такая материальная выгода уже экономически заложена в Программе и поэтому сама по себе не может быть незаконной.
Гендиректор предприятия решил воспользоваться возможностью пополнить фонд оплаты труда с помощью Программы и подготовил необходимый комплект документов для участия в ней. Среди документов был и список конкретных сотрудников ООО, которые в соответствии с подготовленными документами в феврале, марте и апреле были переведены на 4-часовой рабочий день по основному месту работы, а в остальное время выполняли подсобные и другие работы, относящиеся к категории временных. Благодаря этому ООО «Светлый путь» получило от центра занятости населения (за февраль, март и апрель) около 130 тыс. руб., которые были выданы, за вычетом обязательных платежей, в качестве зарплаты работникам.
Осенью того же 2010 года, лето которого было особенно засушливым и запомнилось густотой дыма в Москве от горения торфяников, ООО «Светлый путь» еще раз участвовало в Программе. Предприятие получило еще чуть более 224 тыс. руб. за октябрь, ноябрь и декабрь.
Последующие проверки предприятия со стороны сотрудников центра занятости не выявили каких-либо нарушений относительно целевого расходования средств (выплаты зарплаты). Тем не менее правоохранительные органы нашли достаточные данные для того, чтобы появилось уголовное дело.
Позиция и доказательства обвинения
Позиция следствия по уголовному делу в отношении гендиректора предприятия базировалась главным образом на двух выводах. Во-первых, на том, что ООО не имело права участвовать в Программе и представило заведомо ложные документы в центр занятости населения, чтобы стать участником Программы поддержки. Во-вторых, следствие было уверено в том, что фактически, вопреки предписаниям целевой Программы и договорам о перечислении денег в адрес компании, ее работники работали в обычном режиме, не были переведены на неполный рабочий день или неполную рабочую неделю и не привлекались на временные (общественные) работы, не связанные с основной деятельностью предприятия. При этом следствие отмечало, что никто из них под угрозой увольнения не находился и все они выполняли свои непосредственные трудовые обязанности.
Свидетельские показания. Основаниями для таких выводов следствия были главным образом свидетельские показания нескольких работников, которые были включены в списки по Программе. Действительно, на первый взгляд даже не искушенный в уголовном процессе человек, ознакомившись с этим показаниями, мог бы заключить, что компания неправомерно получила деньги из бюджета. Надо отметить, что несмотря на слова работников о выполнении ими за инкриминированный период не только прямых обязанностей, но и другой работы, следствие не стало вдаваться в подробности, вероятно, посчитав достаточным тот факт, что рабочие работали как обычно.
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА: «<…> Из оглашенных показаний допрошенных на предварительном следствии свидетелей: кладовщика, слесаря, тракториста, скотницы, кормача, тракториста-механизатора, сварщика следует, что об участии общества и их самих в Программе они не знают, об угрозе увольнения и о переводе на неполный рабочий день или неполную рабочую неделю не знают, с приказом о переводе на неполную занятость их не знакомили, выполняли свою работу по специальности и другую работу по мере необходимости, к временным и (или) общественным работам их не привлекали, рабочий день не изменялся, заработную плату получали либо сами, либо с их согласия получали родственники, размер заработной платы не изменялся <…>
Эти показания противоречат показаниям, данным ими же в суде, в том, что на предварительном расследовании они отрицали выполнение других, т. е. не связанных с основной деятельностью, работ <…>».
Однако позже в суде допрошенные уже защитой и судом те же свидетели дадут несколько иные показания. Более того, суд не только изучит и даст оценку этим показаниям, но и сделает выводы относительно их достоверности.
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА: «Расхождения в показаниях, данных в суде и на предварительном расследовании, свидетели объяснили следующим. Слесарь — тем, что понял при допросе следователя, что речь идет о 2013 годе. Тракторист-механизатор — тем, что его, возможно, не понял следователь. Скотница пояснила в суде, что протокол допроса не читала, расписалась не читая. Сварщик настаивает, что выполнял работы, не связанные с его трудовой функцией, и, соответственно, в протоколе допроса отражена неполная информация. Тракторист в суде пояснил, что данный им ответ на вопрос следователь записал слишком объемно, выразив сомнение в достоверности записанного. Свидетель кормач в судебном заседании заявил, что из-за слабого зрения не читал протокол допроса, но подписал, так как ему сказали, что ничего не будет <…>
Следует также отметить, что поставленные перед свидетелями на предварительном следствии вопросы в протоколах допросов не отражены. Показания имеют шаблонный характер. Вопросы о „временных или общественных работах в рамках Программы содействия занятости“, которую никто из рядовых работников предприятия не читал, трудны для понимания. Это вызывает сомнение в уяснении допрошенными лицами смысла поставленных перед ними вопросов <…>».
Еще одним важным свидетелем обвинения по делу была инспектор отдела кадров предприятия. На допросе у следователя она рассказала, что готовила приказы о переводе работников на 4-х часовой рабочий день на февраль—апрель и на октябрь—декабрь 2010 года, но при этом предупреждала Плетнева о том, что не стоит участвовать в Программе, так как могут быть проверки. Она пояснила, что фактически все работники работали в обычном режиме, а работы в организации хватало всегда: весной — посевная, летом и в начале осени — уборка урожая и заготовка кормов.
Наконец, среди свидетелей был еще один работник — сторож, который также был включен в список получавших деньги и который категорически до конца отрицал, что ему кто-то сообщал о переводе на сокращенный рабочий день и другие подробности.
Назначенная следствием и проведенная судебно-бухгалтерская экспертиза показала, что деньги, полученные по Программе, перечислялись на расчетный счет компании. Однако расходовались они, в том числе, на оплату услуг другим контрагентам. На основании этого следствие сделало вывод о том, что часть денег была использована предприятием не по назначению.
Примечательно, что следствие не отрицало того факта, что деньги работники действительно получали, поскольку все допрошенные говорили о том, что зарплату им не уменьшили. Кроме того, были свидетели, которые показали, что расписывались в двух ведомостях, что подтверждало слова бухгалтеров предприятия о ведении отдельного учета выдаваемых денег.
Тем не менее Вадиму Плетневу было предъявлено обвинение сначала в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 УК РФ. Но государственный обвинитель уже в суде попросил о переквалификации обвинения на преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 159.2 УК РФ.
Позиция защиты и решение суда
Позиция защиты строилась на опровержении выводов следствия о том, что гендиректор предприятия представил ложные сведения относительно деятельности работников. Кроме того, защитник попытался доказать суду, что обращение к Программе имело исключительно положительный эффект и для предприятия, и для работников, то есть полностью отвечало целям, ради которых Программа поддержки была создана.
Действительность работ. Адвокат напомнил, что временное трудоустройство предоставляется работникам, находящимся под угрозой увольнения, на рабочих местах, не связанных с основной деятельностью работника, и нельзя путать понятия «основная деятельность работника» и «основная деятельность предприятия». Ссылаясь на Приложение к Программе, адвокат отметил, что работники предприятия могли привлекаться к таким видам временных работ, как подсобные строительные и ремонтные работы.
Защитник также сослался на § 271 постановления Госкомтруда СССР, Секретариата ВЦСПС от 31.01.1985 № 31/3–30 «Об утверждении Общих положений Единого тарифно-квалификационного справочника работ и профессий рабочих народного хозяйства СССР»; раздела «Профессии рабочих, общие для всех отраслей народного хозяйства» Единого тарифно-квалификационного справочника работ и профессий рабочих, выпуск 1», согласно которому в обязанности подсобного рабочего входит: выполнение подсобных и вспомогательных работ на производственных участках и строительных площадках, складах, базах, кладовых и т. п.; погрузка, разгрузка, перемещение вручную или на тележках (вагонетках) и штабелирование грузов, не требующих осторожности; очистка территории, дорог, подъездных путей; уборка цехов, строительных площадок и санитарно-бытовых помещений и т. д.
Свидетелями защиты с самого начала выступили работники бухгалтерии ООО, руководящие сотрудники и многие рядовые служащие. Все они подтвердили, что привлекались для работ, не связанных со своими основными трудовыми обязанностями: занимались уборкой территории и помещений, скидыванием снега с крыш, ремонтом крыш, полов, помещений ферм и складов, уборкой навоза на фермах, работой на зернотоке, расчисткой подъездов перед складами и другими постройками.
Относительно же показаний инспектора отдела кадров в суде было выяснено, что она никогда не читала Программу и об условиях участия в ней знает поверхностно и понаслышке. Кроме того, она не занималась непосредственным контролем за работами, выполняемыми сотрудниками, поэтому не могла достоверно судить об их занятости. В суде инспектор отметила, что об участии в Программе все документы готовили бухгалтеры, она была переведена в агрономы и не занималась подготовкой документов. Расхождение в своих показаниях пояснила тем, что «в шутку, не подумав» сказала директору о том, что они вряд ли имеют право на участие в ней. Пояснить, на чем основано ее мнение о невозможности участия в Программе, она не смогла.
Защитник отметил, что из 28 допрошенных свидетелей, согласно спискам являвшихся участниками Программы, 24 человека указали, что выполняли временные работы, 3 работника не смогли пояснить, выполнялись ли ими временные работы и лишь один сотрудник указал, что выполнением работ, не связанных с его основной деятельностью, он не занимался.
Эти аргументы в итоге были восприняты судом.
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА: «Из совокупного анализа показаний вышеуказанных свидетелей суд приходит к следующим выводам <…> Часть свидетелей: <…> по своей работе более тесно общавшиеся с Плетневым как директором, знали об участии предприятия в Программе, привлекались к временным работам как лично, так и поручали проведение указанных работ другим работникам <…> Большинство рядовых работников предприятия об участии в Программе либо не знали, либо не помнят, но все подтвердили выполнение работ, не связанных с их основной трудовой функцией, пояснив, что такие работы выполнялись как до, так и после 2009–2010 годов. Кроме того, все работники пояснили, что зимой, в отличие от летнего периода полевых работ, по своей основной работе они сильно не загружены.
Не исключено, что выполняя в силу сложившихся отношений и в силу привычки трудиться, наряду с работами по своей трудовой функции, другие работы (например, механизаторы убирали снег с крыши), работники не воспринимали эти работы как иные, не связанные с их основной деятельностью, объясняя это тем, что кто-то должен эти работы сделать. Этим объясняются общее утверждение о наличии работы на предприятии и общее отрицание угрозы увольнения. Работники попросту не делили работу по своей трудовой функции (то, что обязаны делать в силу закона (ТК РФ) и в силу трудового договора) и иную, не связанную со своей трудовой функцией работу. Поэтому суд отвергает показания свидетелей — работников Общества, данные на предварительном расследовании, о том, что они не выполняли какие-то работы, кроме тех, которые должны были выполнить.
Следовательно, нельзя исключить, что временные работы были введены на предприятии, но не все работники (особенно нижестоящего звена) были надлежащим образом об этом проинформированы».
Финансовые трудности и угроза увольнения. Работники бухгалтерии подтвердили, что предприятие испытывало серьезные трудности в связи с экономической ситуацией. В доказательство этому были представлены документы о том, что в период с 2009 по 2010 год на предприятии имелась задолженность по оплате труда. Более того, защита представила документы о том, что в связи с несвоевременной выплатой заработной платы работникам прокуратурой района в адрес руководства предприятия шесть раз вносились представления об устранении нарушений закона.
Из материалов дела: «Деятельность предприятия по растениеводству отнесена к сезонной деятельности (постановление Правительства РФ от 06.04.1999 № 382 „О перечнях сезонных отраслей и видов деятельности, применяемых для целей налогообложения“). При сезонном характере работы сельхозпредприятий нет интенсивной рабочей загруженности в зимний период (все допрошенные свидетели это подтвердили). Это само по себе является предпосылкой для увольнения работников. Судом при этом учтены показания представителя ЦЗН о том, что на некоторых сельхозпредприятиях сложилась практика, когда часть работников на зимний период увольняют из-за того, что они не востребованы, чтобы не платить зарплату. Они становятся на учет в ЦЗН. Весной, с началом весенних полевых работ их вновь принимают на работу. Плетнев этим не занимался, старался занять работников своего предприятия какой-нибудь работой, тем самым реализуя цели и задачи Программы. Непринятие во внимание сезонности сельскохозяйственных работ может привести к оценке участия в Программе любого сельхозпредприятия как мошенничество.
При доказывании преступного обмана сторона обвинения ограничилась формальными признаками угрозы увольнения <…> При этом никак не исследована экономическая составляющая занятости работников (задолженность по зарплате, низкий уровень зарплаты, наличие средств у работодателя для оплаты труда, наличие работы, обеспечивающей прибыль предприятию (не любой работы), различные обязательства предприятия). Обвинение не доказало (и не пыталось доказать) отсутствие экономических предпосылок для увольнения работников».
Отсутствие умысла и ущерба. Защитник обратил внимание суда на обстоятельства, указывающие на отсутствие умысла совершения преступления. Адвокат отметил, что для того, чтобы совершить инкриминируемое преступление и не быть разоблаченным, зная длительный характер действия Программы, Плетнев должен был вступить в сговор с директором, сотрудниками центра занятости либо совершить действия, направленные на воспрепятствование осуществлению контрольных функций центром занятости. Но следствием не был установлен сговор между Плетневым и сотрудниками центра занятости населения на хищение бюджетных средств. Напротив, Плетнев никоим образом не препятствовал должностным лицам проведению ими контрольных функций, что подтверждается сотрудниками центра занятости.
Наконец, адвокат настаивал, что участие предприятия в Программе было в интересах и самого предприятия, и государства, а именно поддержало занятость населения, снизило напряженность на рынке труда Удмуртской Республики в 2010 году. Так, в 2010 году никто из работников компании не был сокращен или отправлен в неоплачиваемый отпуск, а средняя задолженность по оплате труда в организации, в сравнении с показателями 2009 года, сократилась с 461 тыс. руб. до 255 тыс. руб., при этом срок задолженности перестал превышать 1 месяц.
В этой ситуации говорить об общественной опасности и преступности в действиях Плетнева не было никаких оснований.
Оправдательный приговор был вынесен в апреле 2014 года, апелляционным определением Верховного суда Удмуртской Республики приговор оставлен без изменения.
