Апелляция признала, что женщина убила мужа в состоянии необходимой обороны
Уголовные дела, связанные с убийством в состоянии обороны, всегда представляют сложности для оценки. Даже при очевидном противоправном поведении жертвы обвинение и суды часто склонны видеть в действиях обвиняемого как минимум убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны.
В деле Татьяны Гудковой1 правосудие также сделало «вираж» от признания вины до полного оправдания. Приговор в ее отношении вступил в силу, но последнее слово судебные инстанции еще не сказали.
Бытовое преступление
Татьяна Гудкова и Владислав Юрьев проживали в Москве в общежитии вместе с двумя своими малолетними детьми, четырех лет и одного года. Официально брак между ними зарегистрирован не был. Летом 2017 года Юрьев пришел домой выпивши и лег спать. Как позже показала Татьяна Гудкова, она готовила еду и «от запаха» ужина Юрьев проснулся. Он рассердился, когда узнал, что Гудкова приготовила еду только для себя. К тому времени сама Гудкова также выпила литр пива. Между супругами началась перепалка. В ходе ссоры Юрьев двумя руками схватил Гудкову за шею и начал душить. Гудкова смогла вырваться, схватила кухонный нож и один раз ударила супруга в область левой ключицы. Юрьев получил проникающую рану, от которой позже скончался.
Ключевой момент: различия в показаниях на следствии и в суде
Здесь необходимо отметить важный момент, на который позже обратит внимание суд первой инстанции. Он заключается в различиях между показаниями, которые Гудкова дала почти сразу после задержания в качестве подозреваемой и обвиняемой, и показаниями, которые она дала в суде.
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА. «В ходе судебного заседания подсудимая Гудкова виновной себя признала частично, пояснив, что вечером 12.06.2017 ее гражданский муж Юрьев пришел домой в состоянии алкогольного опьянения и лег спать. <…> Юрьев проснулся и стал ругаться на то, что она приготовила еду только себе, у них на этой почве произошел скандал, в ходе которого Юрьев двумя руками схватил ее за горло и начал душить, она (Гудкова) смогла вывернуться, но Юрьев не оставил своих попыток, оскорбляя ее нецензурными словами и угрожая убийством, он снова потянул к ее шее свои руки. В момент, когда его руки снова были на ее шее, оперевшись на стол, не глядя, она схватила первое, что лежало на столе, а это оказался нож, и нанесла ножом один удар в область груди Юрьева. Как она вынимала нож, не помнит. Очнулась в тот момент, когда нож был в руке, а у мужа рана на груди, на пол капнула кровь. Юрьев развернулся и пошел к кровати. Дети в этот момент находились в той же комнате. Она (Гудкова) подумала, раз Юрьев может ходить, значит, рана несерьезная, и, чтобы дети не увидели крови, стала кровь вытирать с пола, помыла нож, после чего подошла к Юрьеву, который полулежал на диване, и поняла, что тому действительно плохо. Схватив рубашку, она стала зажимать рану, одновременно вызывая скорую помощь. Рассадив детей по кроваткам, она пошла встречать скорую помощь, которая заблудилась во дворах, впоследствии приехали сотрудники полиции, которые ее задержали и доставили в отделение полиции. Детей она оставила соседке, также позвонила маме, которую попросила приехать за детьми <…>
<…> показания Гудковой в качестве подозреваемой и обвиняемой от 12.06.2017, согласно которым она показала, что Юрьев, находившийся напротив нее на достаточно близком расстоянии, схватил ее обеими своими руками за горло. Разозлившись, Гудкова резко вывернулась в сторону, тем самым скинув его руки со своего горла, и схватила со стола кухонный нож черного цвета, после чего, развернувшись к нему лицом, с силой нанесла им один удар, сверху вниз, в область правой ключицы Юрьева… после чего сразу вытащила нож и положила его рядом на стол. <…>».
Таким образом, первоначально Гудкова говорила, что после того, как она вырвалась из рук Юрьева, она схватила нож и ударила его. В последующем она добавила, что ударила ножом Юрьева после того, как он повторно стал душить ее и угрожать убийством.
Позиция обвинения и приговор
Обвинение квалифицировало действия Татьяны Гудковой по ч. 1 ст. 105 УК. По мнению следствия, Гудкова руководствовалась «внезапно возникшими личными неприязненными отношениями к потерпевшему», имела умысел на причинение смерти, действовала умышленно и приискала кухонный нож, которым нанесла не менее одного удара в грудь слева Юрьеву. Смерть Юрьева наступила от слепого проникающего колото-резаного ранения груди слева, с повреждением верхней доли левого легкого, перикарда, легочного ствола сердца, с развитием наружного и внутреннего кровотечения, послужившего непосредственной причиной смерти.
При рассмотрении дела в суде защита настаивала на том, что Гудкова оборонялась от реальной угрозы ее жизни. По мнению адвоката, действия Гудковой нужно было квалифицировать максимум по ч. 1 ст. 114 УК, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны. В пользу этой версии говорили, в частности, показания малолетней дочери Гудковой и Юрьева, которая была допрошена с участием психолога. Она говорила, что «иногда родители ругались и кричали плохими словами. Однажды мама порезала папу ножом, потому что папа ее душил».
Однако суд посчитал доказанной вину Гудковой именно в умышленном убийстве. Свой приговор суд мотивировал следующим.
По мнению суда, на прямой умысел Гудковой на причинение смерти Юрьеву указывали локализация телесного повреждения и сила удара: нож вошел в тело убитого более чем на 11 см. При этом суд указал, что у самой Гудковой отсутствуют даже малозначительные телесные повреждения. Действительно, в справках из больницы и заключении судебно-медицинской экспертизы Гудковой прямо говорилось, что «каких-либо повреждений у нее, ссадин, кровоподтеков, гематом, повреждений внутренних органов или костно-травматических изменений отмечено не было». Тем самым суд счел, что не подтверждается версия Гудковой о том, что убитый ее душил или напал на нее.
Впрочем, в приговоре суд указал, что у него нет сомнений в том, что со стороны Юрьева «имело место противоправное поведение, явившееся поводом для совершения преступления». Однако при этом суд обратил внимание на то, что Гудкова стала менять показания, после того как у нее появился адвокат. Если сначала она не указывала, что Юрьев снова стал душить ее после того, как она вывернулась первый раз, то затем настаивала именно на этом. Такое изменение показаний суд расценил как попытку избежать ответственности.
К показаниям родственников подсудимой и ее дочери суд отнесся критически. Он отметил, что они «добросовестно заблуждаются относительно той опасности для жизни подсудимой, которая якобы существовала в момент нанесения ножевого ранения».
С учетом смягчающих обстоятельств в обвинительном приговоре суд назначал Гудковой минимально возможное наказание — шесть лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
Обжалование приговора защитой
Защита обжаловала приговор. В своей апелляционной жалобе адвокат Татьяны Гудковой Александр Фомин указал, что суд необоснованно установил умысел обвиняемой на убийство потерпевшего. Он напомнил, что согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве»2 при решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного. Суд должен учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.
Об отсутствии умысла на убийство, по мнению адвоката, говорило то, что Гудкова в своих показаниях на следствии и в суде утверждала, что имела цель при его нападении на нее пресечь действия Юрьева любым способом и любым предметом. На допросе в качестве обвиняемой Гудкова заявила, что «ударила потерпевшего тем предметом, какой попался под руку, была бы мягкая игрушка, ударила бы мягкой игрушкой, половник, ударила бы половником». Затем Гудкова добавила, что не могла выйти из комнаты в общий коридор общежития, так как этому препятствовал потерпевший. При этом в комнате находились дети, и оставить их с потерпевшим было невозможно из-за страха за их безопасность.
Адвокат напомнил, что Гудкова нанесла потерпевшему один удар ножом и каких-либо других действий, направленных на причинение ему телесных повреждений, не предпринимала. Напротив, так как он ушел от нее на своих ногах, она подумала, что причинила ему не сильный вред. После того как она поняла, что потерпевшему плохо, она «стала оказывать ему помощь и вызвала скорую помощь».
Адвокат также не согласился с мнением суда первой инстанции о том, что его подзащитная неоднократно меняла свои показания. При допросах она всего лишь дополняла свои ранее данные показания.
Защитник настаивал на том, что действия Гудковой нужно квалифицировать по ч. 1 ст. 114 УК. Он сослался на п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.09.2012 № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление»3. В соответствии с этим документом суд должен принимать во внимание не только обстановку и способ посягательства и предшествовавшие посягательству события, но также эмоциональное состояние оборонявшегося лица (состояние страха, испуга, замешательства в момент нападения и т. п.).
В своих показаниях Гудкова поясняла, что испытывала страх за себя и за своих детей. При этом ее слова о том, что потерпевший Юрьев злоупотреблял алкоголем, бил ее и вел себя антисоциально, подтверждали другие свидетели, в том числе соседи. Нахождение в состоянии страха в момент происшествия подтверждали и выводы судебной психолого-психиатрической экспертизы Гудковой.
Также согласно заключению судебной экспертизы постоянные угрозы со стороны потерпевшего, оскорбления в адрес Гудковой и ее ребенка-инвалида обусловили накопление у подзащитной эмоционального напряжения.
Решение апелляционной инстанции
Апелляционная инстанция посчитала, что доводы защиты заслуживают внимания. Во-первых, коллегия указала, что у суда первой инстанции не было оснований сомневаться в том, что Гудкова ударила Юрьева ножом, защищаясь от удушения. По мнению апелляции, на это указывала как сама Гудкова, так и другие свидетели, в частности ее дочь.
Во-вторых, согласно заключению психолого-психиатрической экспертизы сложившаяся ситуация носила для обвиняемой острофрустрирующий характер. Апелляция напомнила, что в описательно-мотивировочной части приговора суд сам указал, что со стороны Юрьева имело место противоправное поведение, явившееся поводом для совершения преступления.
В-третьих, учитывая обстановку посягательства, а именно тот факт, что Юрьев находился в состоянии средней степени алкогольного опьянения и первым начал конфликт, вел себя агрессивно, схватил Гудкову своими руками за шею и душил, в комнате были только малолетние дети, судебная коллегия пришла к выводу, что у Гудковой имелись основания для применения необходимой обороны и защиты от насилия. С учетом того, что Гудкова пребывала в длительной психотравмирующей ситуации, в силу ч. 1 ст. 37 УК она была вправе защищаться любым доступным ей способом, в том числе и путем применения ножа.
В итоге в марте текущего года Мосгорсуд отменил обвинительный приговор, прекратил уголовное дело в отношении обвиняемой за отсутствием в деянии состава преступления и признал за ней право на реабилитацию. Отметим, что со дня задержания до марта 2018 года — 10 месяцев — она содержалась в СИЗО.
После вынесения апелляционного определения прокуратура направила кассационное представление на него в президиум Мосгорсуда. На момент подписания номера в печать президиум не принял решение по представлению прокурора.
