Оправдание гендиректора фабрики «Меньшевик». Ошибки обвинения и действия защиты

В октябре 2020 года Верховный Суд РФ поставил точку в уголовном деле в отношении генерального директора ООО «КФ „Меньшевик“» Ильи Аверьянова. Кассационным определением от 20.10.2020 по делу № 5-УД20-85СП-А1 Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ оставила в силе оправдательный приговор от 10.02.2020 по делу № 2–0002/2020 Мосгорсуда и апелляционное определение от 22.04.2020 по делу № 55–576/2020 Первого апелляционного суда общей юрисдикции. Суд постановил оправдательный приговор на основании вердикта суда присяжных заседателей, которые признали подсудимого невиновным по всем пунктам.

Это уголовное дело можно назвать примером ошибок обвинения и хорошей работы защиты. Одной из главных ошибок обвинения, как предположили защитники по делу, была попытка показать присяжным простую картину обстоятельств дела: конфликт, внезапный умысел, выстрел и гибель человека. При этом обвинение не учло детали, которые собрало и приобщило к делу следствие. Кроме того, в ряде случаев гособвинители допустили хрестоматийный просчет: при допросе в суде задали вопросы, ответы на которые оказались для них неожиданными.

Выстрел на фабрике

Трагические события произошли 27.12.2017. В этот день судебные приставы-исполнители пришли с целью произвести исполнительные действия по выселению гендиректора Ильи Аверьянова из занимаемых его предприятием помещений. Предыстория судебных разбирательств по поводу двух зданий в Москве сыграет свою роль в уголовном деле. Суд и обвинение будут запрещать защите на нее ссылаться, при том что следствие само «заложило» ее в квалификацию обвинения в убийстве.

Фабрика «Меньшевик» задолжала деньги ООО «Ден»¹. В счет взыскания средств суд признал право ООО на принадлежавшие фабрике два здания. После начала исполнительных действий правопреемником ООО «Ден» стало аффилированное с ним ООО «ДХ». По показаниям самого Аверьянова, все ранние договоренности о погашении долга между ним и ООО «Ден» перестали действовать и ООО «ДХ» начало педалировать исполнительное производство по фактическому обращению зданий в свою собственность и выселению «Меньшевика».

27.12.2017 судебные приставы-исполнители явились по адресу фабрики в сопровождении, по разным оценкам, около 15 человек. Позднее выяснилось, что это были нанятые ООО «ДХ» некие сторожа и охранники ЧОПа, которые сопровождали взыскателя и должны были помогать приставу. Когда появился Илья Аверьянов, то нанятые люди не пустили его на территорию и между ними произошла стычка. Аверьянов понял, что через главный вход ему не пройти, и прошел на свое предприятие через территорию соседней организации.

Забегая немного вперед, отметим, что у Ильи Аверьянова были все законные права беспрепятственно пройти в здание своего предприятия. Но обвинение почему-то забыло об этом и в обвинительном заключении указывало только на то, что он знал об исполнительном производстве.

Пришедшие вместе с приставом люди наняли и привели с собой слесаря, который вскрывал замки дверей здания, в котором находился Аверьянов. Сам Аверьянов закрылся, так как понимал, что к нему могут применить силу. Дело в том, что в апреле того же 2017 года между ним и охранниками ООО «ДХ» произошел конфликт, ему нанесли побои. Аверьянов не отрицал, что в том же декабре принес из дома карабин «Сайга», которым владел на законных основаниях. Он объяснил это тем, что узнал о готовящейся против него провокации и принес оружие, чтобы не повторилась апрельская история.

Версии обвинения и Аверьянова о том, что произошло потом, существенно отличались. По версии следствия и главного свидетеля обвинения слесаря Жиронкина, последний вскрыл (высверлил) замок двери на пятом этаже здания. Рядом с ним находились сторожа Чудаков и Осинов, которых ему приставили на «случай непредвиденных обстоятельств», по их же (сторожей) словам. Когда он открыл дверь, то увидел за ней Аверьянова с ружьем. Он (Жиронкин) испугался, крикнул: «Ружье!» — присел и спрятался в нишу за лифтом. Перед ним был Осинов. Далее раздался выстрел, один или более, Осинов упал перед ним раненный и стал отползать вниз по лестнице. Затем Жиронкин бросился на Аверьянова, чтобы отобрать у него ружье. Между ними завязалась драка, но Жиронкин, поняв, что у него ничего не получается, убежал.

В качестве ремарки отметим, что, по версии Жиронкина, он испугался Аверьянова с ружьем и спрятался от него еще до того, как тот начал стрелять. Но, после того как Аверьянов смертельно ранил Осинова, Жиронкин вдруг осмелел и вступил в борьбу с вооруженным Аверьяновым, который явно продемонстрировал, что Жиронкин не зря боялся.

О том, что делал и куда делся второй сторож — Чудаков, в показаниях Жиронкина в обвинительном заключении не было ничего. Сам Чудаков показал, что, когда открылась вскрытая Жиронкиным дверь, он увидел вспышку и услышал звук выстрела. Стрелявшего он не видел и убежал оттуда на территорию завода, а затем в продуктовый магазин.

Отметим также, что все непосредственные участники событий, кроме Аверьянова, отрицали, что у них было какое-либо оружие и они им пользовались.

Версия Аверьянова заключалась в том, что, когда вскрывали дверь на пятый этаж, он это услышал и вышел на лестницу к ней. Когда дверь открылась, он увидел двух людей в зеленых спецовках и двоих в черной форме. Кто-то из стоявших был вооружен и целился в него. Он крикнул, чтобы они бросили оружие на пол. Проникнувшие убежали в лифтовой холл и закрыли дверь. Он прошел вперед, открыл взломанную дверь и услышал выстрел. Сам навел ружье, чтобы напугать пришедших и выстрелил. Всего он стрелял несколько раз в пол, чтобы напугать охранников. Тогда на него напали, а один из нападавших пытался отобрать у него оружие. Когда карабин стали у него вырывать, Аверьянов ударил этого человека ногой и при этом инстинктивно сжал оружие. Раздался выстрел, который окажется роковым для Осинова. После этого пришедшие ретировались. По словам Аверьянова, он попросил сестру вызвать медиков, так как понял, что кто-то из нападавших пострадал.

Позиция и доказательства обвинения

Следствие предъявило Илье Аверьянову два обвинения. Первое — в убийстве Осинова — в связи с осуществлением им служебной деятельности (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК). По мнению следствия, Осинов заключил со взыскателем трудовой договор на работу сторожем и Аверьянов убил его ввиду внезапно возникшего умысла, чтобы воспрепятствовать ему исполнять его функциональные обязанности. Следствие не смутил даже тот факт, что, по словам работодателя — директора ООО «ДХ», он заключил трудовой договор с Осиновым и Чудаковым именно в тот день, когда и погиб новоявленный сторож.

Второе обвинение никак не было связано с обвинением в убийстве. Речь шла об умышленном нанесении тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 111 УК) некоему гражданину Залесскому в апреле 2016 года. За полтора года до основного эпизода между Аверьяновым и Залесским произошла драка возле фабрики. Аверьянов якобы головой ударил Залесского в лицо, в результате чего тот получил оскольчатый перелом обеих стенок левой половины лобной пазухи и другие повреждения. Как предположили защитники, этот эпизод мог понадобиться обвинению, чтобы показать, насколько агрессивным был Аверьянов, и «утяжелить» обвинение.

Основными доказательствами обвинения в убийстве стали показания слесаря Жиронкина, показания Чудакова, протоколы осмотра места происшествия и проверки показаний слесаря на месте, многочисленные экспертизы. Эксперты установили, что выстрел в Осинова произведен с расстояния примерно 70 см. Пуля вошла сверху в районе ключицы и вышла снизу, пробив мягкие ткани и два ребра Осинова. Впрочем, защита впоследствии обратила внимание на то, что на найденной и приобщенной к делу пуле почему-то не имелось ни следов деформации (о ребра), ни следов мягких тканей, крови Осинова и его одежды. Других очевидцев собственно выстрела в Осинова не было. Допрошенные следствием свидетели говорили лишь о последствиях случившегося и о том, что происходило возле здания.

Обвинение по ст. 111 УК подтверждалось только показаниями Залесского и заключением нескольких экспертиз о травмах и причинах их образования.

Позиция защиты и анализ ошибок обвинения

Как отметили в интервью «УП» защитники Ильи Аверьянова адвокаты Андрей Бастраков и Мария Зазирная, решение ходатайствовать о слушании дела судом присяжных они приняли еще на досудебном этапе, хотя на момент возбуждения уголовного дела (2017 год) преступления по ч. 1 ст. 105 УК еще не подпадали под компетенцию суда присяжных на уровне районных судов. Ведь изначально следствие предъявило Аверьянову обвинение в неквалифицированном убийстве (ч. 1 ст. 105 УК). Но с середины 2019 года районные суды начали рассматривать дела с участием присяжных по ч. 1 ст. 105 УК. Перед обвинением встала реальная угроза рассмотрения дела в районном суде, который еще не имел опыта заседаний с присяжными. В этот момент, уже на этапе ознакомления с материалами дела (ст. 217 УПК), следствие вдруг прервало процессуальное действие, возобновило расследование и предъявило Аверьянову более тяжкое обвинение — по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК. Санкция по этому деянию предусматривает наказание вплоть до пожизненного лишения свободы, тогда как по ч. 1 ст. 105 УК — от 6 до 15 лет. Этим шагом, как предполагают адвокаты, обвинение хотело не только наказать Аверьянова за непризнание вины, но и решить еще две задачи: передать дело в подсудность Мосгорсуда и посеять раздор между Аверьяновым и его защитниками.

Благодаря анализу собранных следствием сведений о пулях, гильзах, следах от выстрелов адвокатам удалось подорвать версию о миролюбивости представителей кредитора

Таким образом, основное противостояние обвинения и защиты состоялось в судебном заседании.

Право Аверьянова на пользование зданием. Одна из установок судьи защите перед началом процесса заключалась в том, что она не имеет права озвучивать предысторию событий, ссылаться на некий рейдерский захват предприятия и вообще на обстоятельства исполнительного производства. Но, по мнению адвокатов, суд упустил из виду, что предыстория была заложена в самом обвинении и во вмененном Аверьянову квалифицирующем признаке — служебная деятельность. При этом деятельность, в связи с которой лицу причинена смерть, должна быть законной.

Из обвинения следовало, что Аверьянов достоверно знал о переходе права собственности, о начатом исполнительном производстве и не имел права находиться на территории предприятия. Соответственно, эти тезисы обвинение тоже должно обосновать доказательствами, и гособвинители исследовали при присяжных материалы исполнительного производства. Но это была только часть документов, причем та, которая не имела отношения к исполнительским действиям, проводившимся 27.12.2017. Но поскольку обвинение само сослалось и исследовало эти документы, то и защита заявила ходатайство об исследовании документов, которые относились напрямую к исполнительским действиям в трагический день. По-видимому, не до конца ознакомившись с материалами дела, обвинение допустило прокол. Защита среди исследованных по ее ходатайству документов нашла и продемонстрировала присяжным постановление судебного пристава-исполнителя о назначении ответственного хранителя от 16.02.2017. В этом документе ответственным хранителем арестованного права на долгосрочную аренду земельного участка на основании договора долгосрочной аренды назначено ООО «КФ „Меньшевик“». И именно за ООО «КФ „Меньшевик“» установлен режим хранения арестованного имущества с правом беспрепятственного пользования. Защитники отметили, что этот документ давал право гендиректору ООО «КФ „Меньшевик“» Аверьянову вести обычную экономическую деятельность по адресу, где располагалось здание.

Вместе с тем в исполнительных документах взыскателем все еще значилось ООО «Ден». Защитник заключил: какое отношение к исполнительским действиям, совершенным 27.12.2017, имело ООО «ДХ», которое не являлось стороной исполнительного производства, и его представитель — непонятно.

Недоказанность квалифицированного убийства. Еще более непонятным оказался факт нахождения в месте производства исполнительских действий с приставами и слесарем сторожей Осинова и Чудакова и иных лиц. Следствие считало, что Аверьянов совершил убийство Осинова, чтобы воспрепятствовать тому исполнять функции сторожа (служебная деятельность). Тогда защита стала выяснять, кто, когда и какие полномочия дал Осинову.

На допросе в суде директор ООО «ДХ» сообщил, что нанял сторожей в тот же день — 27.12.2017. Соответственно, сам он видел их впервые. Тем более об их существовании не знал Аверьянов, который увидел Осинова в первый и последний раз после вскрытия двери вместе со слесарем. При этом директор ООО сам указал, что никаких опознавательных знаков на одежде сторожей Осинова и Чудаков не было и их никак нельзя было идентифицировать в качестве сторожей или сотрудников ООО «ДХ». Вставал вопрос: как мог Аверьянов иметь умысел на убийство сторожа в связи с осуществлением им служебной деятельности, если вообще не знал, кто перед ним?

Директор ООО «ДХ» и обвинение не смогли также подтвердить, что конкретно входило в обязанности сторожей Осинова и Чудакова. В исследованном трудовом договоре, якобы заключенном в роковой день 27.12.2017 между ООО «ДХ» и Осиновым, функциональные обязанности не прописаны. Сам директор ООО не смог объяснить, что это были за обязанности. Защитник поставил вопрос: почему сторожа должны были сторожить слесаря Жиронкина? Более того, при даче показаний директор ООО «ДХ» и иные свидетели все время говорили о том, что на территории находились не только сторожа, но и сотрудники некоего ЧОПа. Наконец, второй сторож — Чудаков сообщил, что вообще никогда не видел директора ООО «ДХ», никто не разъяснял ему его служебные обязанности, трудовой договор ему передал какой-то начальник охраны, ни имени, ни фамилии которого он не знает. Возникал еще один вопрос: если сторожа Осинов и Чудаков сами не знали, что входит в их служебные обязанности, как о них мог знать Аверьянов? Таким образом, получалось, что Аверьянов просто никак не мог желать причинить смерть Осинову в связи со служебной деятельностью последнего.

Выяснилось также, что приставы-исполнители не уполномочивали ни сторожей, ни слесаря, ни кого-либо еще из нанятых ООО «ДХ» сотрудников им помогать. Напротив, при исполнительских действиях присутствовали четыре пристава по обеспечению порядка. Примечательно, что приставов в суде перед присяжными так и не допросили.

Главные противоречия. Основные претензии к версии обвинения защита сосредоточила на обстоятельствах конфликта, выстрела и гибели Осинова.

По словам адвокатов, благодаря анализу собранных самим следствием сведений о пулях, гильзах, следах от выстрелов им удалось серьезно подорвать версию о миролюбивости сторожей и представителей кредитора. Они смогли указать, что в тот день были выстрелы, причем как по зданию, где находился Аверьянов, так и внутри него. Оказалось, что на месте происшествия найдены отстрелянные пули и гильзы травматического оружия сотрудников ЧОПа. Более того, на первом этаже здания, где произошли события, во время проверки показаний Аверьянова на месте следователь нашел стреляную пулю от пистолета ТТ. На основании указанных данных адвокат заключил, что у кого-то, как и показывал Аверьянов, было оружие и им в тот день пользовались. И это был явно не Аверьянов, у которого имелся только карабин.

Далее защитники обратили внимание на то, что показания Аверьянова, которые он давал с самого начала, полностью соответствуют протоколу осмотра места происшествия и заключениям экспертов. В частности, защитники указали, что на месте происшествия найдена шапка, не принадлежавшая ни убитому, ни Аверьянову, ни Жиронкину, ни Чудакову. Получалось, что подтверждалась версия о борьбе Аверьянова еще с кем-то, кроме Жиронкина.

На месте происшествия также была найдена подошва от обуви Аверьянова. Это соответствовало его словам, что он сильно ударил кого-то по ноге в момент, когда тот тянул карабин «Сайга», пытаясь его отнять. Вместе с тем Жиронкин ничего не говорил о том, что Аверьянов ударил его ногой, а указывал только на небольшие ссадины на руке, которые получил в момент борьбы. Тот факт, что Жиронкин не заметил удар ногой такой силы, что отлетела подошва ботинка Аверьянова, но запомнил мелкие ссадины на руке, позволял усомниться в правдивости его слов об обстоятельствах происшествия. При этом, как пояснила адвокат Мария Зазирная, в деле не было ни первичных медицинских документов об осмотре Жиронкина, ни протокола об их изъятии, которые подтверждали бы повреждения его руки и исследовали судмедэксперты.

Противоречия в показаниях главного свидетеля — Жиронкина адвокаты продемонстрировали при сравнении результатов проверки его показаний на месте и заключений экспертов.

ИЗ ТЕЗИСОВ ЗАЩИТЫ. «В части оглашенных протоколов допросов свидетель пояснил, что выстрелов было несколько. Согласно осмотренной видеозаписи к протоколу проверки показаний на месте свидетеля Жиронкина выстрелов было три, произведены они были друг за другом в очень короткий промежуток времени в несколько секунд. После первого выстрела потерпевший начал стонать и падать в сторону ниши за дверью на пятый этаж. Однако когда Жиронкин показывал момент падения потерпевшего в сторону ниши, он расположил манекен, указав тем самым положение тела потерпевшего, прямо на уже упомянутых огнестрельных повреждениях на кафеле. Возникает вопрос, каким образом образовались данные повреждения и почему огнестрельное ранение у потерпевшего только одно, если все было так, как показал свидетель? <…> В момент, когда свидетель (Жиронкин) увидел Аверьянова, по его словам, тот находился на 5-6-й ступеньке лестницы, ведущей на 6-й этаж. Соответственно, вариантов всего два: в момент производства выстрела в потерпевшего Аверьянов должен был находиться либо в дверном проеме, либо на упомянутой лестнице.

Если Аверьянов находился в дверном проеме, а Осинов — у лифта, как показал свидетель в ходе проверки его показаний на месте, между ними было расстояние в 4 плитки, длина стороны которых 30 см, то есть 120 см. Длина ствола карабина „Сайга“ составляет 36 см, соответственно, расстояние между дульным срезом оружия и телом Осинова, установленное экспертом в 70 ± 5 см от дульного среза ствола оружия до преграды, может быть соблюдено только при условии, что Аверьянов находился ближе. В таком случае Жиронкин должен был видеть часть ствола оружия из-за двери или хотя бы вспышку от выстрела, однако свидетель этого не видел.

Если Аверьянов находился со стороны лестницы, а именно там он и должен был находиться согласно показаниям эксперта Р., по крайней мере в момент производства выстрелов в кафель, поскольку направление выстрела в кафель именно такое, то Жиронкин расположил его на 5-6-й ступеньке, а именно метрах в двух от потерпевшего. К тому же выстрелы, согласно показаниям свидетеля, происходили в течение нескольких секунд, вероятнее всего, в кафель они должны были производиться с того же места, что и в потерпевшего.

Место нахождения Осинова в момент производства выстрелов также разнится в показаниях Жиронкина. Согласно его показаниям, данным в день событий, оглашенным в части, в момент выстрела Осинов стоял впереди его. В таком случае направление выстрела сверху вниз исключается. Согласно показаниям, данным впоследствии, оглашенным в части, Осинов в момент выстрелов также спрятался в нишу за дверью вместе с Жиронкиным, однако дверь при этом была открыта и следует предположить, что закрывала их от Аверьянова. Но на двери каких-либо следов выстрела не обнаружено».

Провалы обвинения при допросе эксперта. По мнению адвокатов, на вердикт присяжных могли повлиять и сведения, которые сообщили эксперты при их допросе гособвинением. Так, в суде был допрошен эксперт, пояснивший, как Аверьянов производил выстрелы. По словам адвокатов, при оглашении заключения эксперта прокурор исказила одну деталь. Вместо слов, что выстрел был произведен «с неблизкого расстояния (70 ± 5 см)», прокурор сделала паузу и произнесла «с небольшого расстояния». Адвокаты сделали замечание, добились оглашения того, как написано, и тем самым акцентировали внимание присяжных на том, что прокурор озвучивает неверную информацию.

При допросе другого эксперта, который на следствии указывал, что дырки в кафеле образовались от одного выстрела и рикошета от него, обвинение также допустило ошибку. Оглашая показания, обвинение хотело изобличить Аверьянова во лжи, ведь он говорил, что сделал предупредительные выстрелы в пол. Но при допросе в судебном заседании тот же эксперт, возможно забыв данные им на следствии показания, заявил, что никакого рикошета не было.

Могла подорвать доверие присяжных и озвученная гособвинителем версия о том, что Аверьянов застрелил Осинова практически в упор. Гособвинитель с разрешения суда продемонстрировал присяжным карабин «Сайга» и то, как мог быть произведен выстрел в упор. Но эксперт возразил, что это не в упор. Он показал, что при выстреле в упор «дульный срез оружия вплотную приставлен к преграде». Причем версия о выстреле в упор также не соответствовала траектории пули, прошедшей через тело погибшего сверху вниз справа налево.

Наконец, еще один эпизод не в пользу обвинения произошел при допросе эксперта относительно найденной в здании пули от пистолета ТТ