Защита добилась оправдания обвиняемого в убийстве. Дело о противостоянии экспертов

В декабре 2020 года закончилось шестилетнее противостояние обвинения и защиты по уголовному делу в отношении Александра Филиппова из Новосибирска. Александра обвинили в том, что он убил родного младшего брата Леонида. Самыми важными и практически единственными доказательствами обвинения в деле стали заключения судебно-медицинских экспертиз о причинах гибели Леонида Филиппова и показания экспертов в суде. Защита противопоставила им заключения своих специалистов, указала на противоречия в позиции экспертов и имеющиеся в деле доказательства суицида. Уголовное дело дошло до Верховного Суда РФ, который всецело согласился с доводами защиты и указал на необходимость пересмотра обвинительного приговора. Примечательно, что первым судебным решением по делу был оправдательный приговор.

Смерть в квартире

28 апреля 2014 года Леонид и Александр Филипповы были в однокомнатной квартире, в которой они совместно проживали. Конфликтов между ними не было, но они с братом не очень тесно общались и у них был разный круг общения.

Примерно в 16 часов дня Александр услышал стуки в дверь квартиры. Он решил, что пришли к брату. Но через какое-то время стуки усилились, и он понял, что брат из комнаты не выходит. Он сам зашел к нему и обнаружил его лежащим возле дивана лицом вниз. По окоченевшему телу Александр понял, что Леонид мертв. Он вышел из комнаты, открыл дверь, на пороге стояли два незнакомых ему молодых человека, которые представились одногруппниками Леонида. Они пришли передать Леониду сообщение из вуза о том, что ему грозит отчисление, если он не закроет долги по экзаменам. Александр в растерянности сообщил им, что брат выйти никак не может, закрыл за ними дверь. Впоследствии допрошенные однокурсники сообщат, что Александр не нервничал, но был чем-то недоволен, сказал им, что Леонид не может подойти и он передаст ему их сообщение.

После этого Александр сразу позвонил матери и сказал, что Леонида не стало и он не знает причин. Она засобиралась к сыновьям, сказала Александру немедленно вызвать скорую помощь и полицию. Скорая, по словам Александра, не поехала, когда узнала, что его брат уже мертв. Полицейские приехали, спросили Александра, не был ли его брат наркоманом, убедились, что в комнате нет признаков борьбы, а на трупе примет насильственной смерти, изъяли с места происшествия упаковку от препарата «Лидокаин», шприц 20 мг, зафиксировали на теле умершего лишь след от инъекции в локтевом сгибе и уехали. В суде опрошенные сотрудники полиции подтвердят слова Александра, что вокруг головы погибшего брата был надет провод от наушников, которые были подключены к системному блоку компьютера. Тело Леонида забрали позже. Примерно через час Александр нашел на диване рядом с братом в его вещах окровавленный нож. Он снова позвонил в полицию. И первый, и второй вызовы Александра были зарегистрированы в КУСП. Приехал сотрудник ОМВД и забрал нож. На допросах полицейские покажут, что сразу не нашли нож, так как не трогали вещей на диване возле трупа.

Через какое-то время после визита полицейских Александр включил компьютер Леонида и увидел, что накануне гибели его брат делал в поиске различные запросы о самоубийстве, прыжке с высоты, действии лидокаина, ударе ножом и т. д. Позднее следствие изымет компьютер, и материалы его осмотра подтвердят слова Александра.
В конце статьи интервью защитника по делу

Уголовное дело

На следующий день, 29.04.2014, квартиру осмотрели следователь-криминалист и эксперт. Как было сказано выше, насильственных признаков смерти Леонида и признаков борьбы в квартире полиция и следствие не установили. Но позиция следствия изменилась сразу после судебно-медицинского исследования трупа, которое появилось в тот же день до возбуждения уголовного дела. Из акта исследования следовало, что смерть Леонида «наступила от механической асфиксии, развившейся в результате закрытия отверстий носа и рта».

Следствие возбудило уголовное дело по факту убийства. Александра тут же вызвали в полицию, задержали на двое суток и, как он позже пояснил, пытались убедить дать признательные показания об убийстве брата. Впоследствии он даже прошел «полиграф». Поскольку ничего, кроме акта исследования, у следствия не было, Александра не стали задерживать и заключать под стражу и вообще избирать ему меру пресечения.

В ходе расследования следствие не установило ни одного очевидца или какого-либо прямого доказательства, которое подтверждало бы виновность Александра Филиппова в убийстве брата. Все обвинение было построено на акте исследования, заключениях судебно-медицинских экспертиз, а также на показаниях двух однокурсников Леонида, по словам которых они не замечали за ним желания уйти из жизни.

Выводы экспертов и версия об избиении. Из выводов судмедэкспертизы следовало, что на теле Леонида Филиппова были повреждения, которые наступили якобы в результате закрытия отверстий рта и носа. Эксперты обнаружили:

• две ушибленные раны и кровоизлияния на слизистой верхней губы в проекции 2-х зубов;
• кровоизлияние в месте перехода слизистой верхней губы на десну по срединной линии, два кровоизлияния на слизистой нижней губы в проекции 2-3-го зубов слева и справа;
• кровоизлияния в мягкие ткани области носа и рта, кровоизлияние в мышцы кончика языка.

Указанные телесные повреждения, как указали эксперты, образовались от закрытия дыхательных отверстий рта и носа твердым или полутвердым тупым предметом, в короткий промежуток времени перед наступлением смерти.

Также на лице погибшего были повреждения, которые, по мнению следствия, указывали на избиение Леонида незадолго до гибели. В частности, ушибленная рана лобной области справа, ушибленная рана лобной области по средней линии, ушибленная рана лобной области слева, с кровоизлияниями в мягкие ткани. Эксперты заключили, что эти «телесные повреждения образовались от не менее трех ударно-травматических воздействий твердого тупого предмета». Еще одним ударным воздействием на лице Леонида эксперты объяснили «кровоподтеки в области правого и левого глаза, кровоподтек в области спинки носа и многооскольчатый перелом носовых костей».

В обвинительном заключении следователь указал, что между Александром и Леонидом Филипповыми внезапно возникла ссора, в результате которой первый решил убить брата. Для этого он нанес ему не менее четырех ударов кулаком в лицо.

Окровавленный нож, который Александр сам передал следствию, также нашел отражение в версии обвинения. На теле Леонида было обнаружено проникающее слепое ранение живота без повреждения внутренних органов и крупных кровеносных сосудов. Это ранение расценивалось как тяжкий вред здоровью, но в причинно-следственной связи со смертью не состояло. Следствие указало, что рана образовалась от того, что Александр ударил Леонида ножом в живот. При этом отпечатков пальцев Александра, как и погибшего Леонида, на ноже не было. Кровь на нем, по заключению экспертизы, могла принадлежать погибшему. Увы, обвинение не смутил тот факт, что описание места происшествия не очень стыковалось с версией об избиении. Обстановка в комнате, теснота, расположение тела между диваном и компьютерным столом, отсутствие каких-либо признаков борьбы на мебели не подтверждали версию о том, что Александр бил Леонида, перед тем как задушить его «твердым или полутвердым предметом». Не нашло следствие и самого этого предмета. Версию с подушкой не подтвердил один из экспертов, который пояснил, что в случае удушения подушкой в дыхательных путях погибшего должны были остаться части ткани. Кроме того, адвокат Александра Филиппова Ольга Ковалева укажет, что следствие не провело даже осмотра трупа на месте происшествия. По этой причине все выводы о нанесении повреждений никак нельзя было объективно подтвердить.

Защита также обратит внимание, что согласно молекулярно-генетической экспертизе на теле Леонида и его одежде не было никаких следов Александра. Представляется, что если между ними был конфликт, то следы кожи, ткани одежды, признаки того, что труп пытались отмыть, должны были быть. Но на Александре не было никаких телесных повреждений, в том числе на руках следов тела и одежды Леонида и на одежде.

Тем не менее судмедэксперты в заключении указали, что «количество травматических воздействий, различная локализация, характер и механизм образования повреждений головы и шеи исключают возможность их причинения самостоятельно и при падении с высоты собственного роста». Эксперты также исключили возможность того, что повреждения Леонид получил при падении с «незначительной высоты, в частности с дивана или иного предмета мебели» или от ударов об «угол письменного стола». Не могла наступить смерть, по мнению, экспертов, «от механической асфиксии и в случае падения пострадавшего лицом на поверхность твердого предмета. Например, «подушки, дивана, иного предмета мебели, угла стола и т. п.».

Противоречия в выводах и показаниях экспертов. Вместе с тем в суде двое тех же экспертов будут давать несколько иные показания и не будут отрицать возможность того, что погибший мог сам себе причинить все имеющиеся у него телесные повреждения, в том числе ножом в живот.

Специалист, приглашенный защитой, укажет, что твердым и полутвердым предметом нельзя одновременно закрыть нос и рот, поскольку им невозможно повторить изгиб лица. Этот довод вместе с другими сыграет в пользу защиты позднее. Но главное — специалист сделает вывод, согласно которому непосредственной причиной смерти явился отек легких с развитием острой дыхательной недостаточности, механизм которого обусловлен внутривенным введением лидокаина незадолго до наступления смерти.

Но по первоначальной экспертизе, повреждения и удушье Леонида не могло наступить как реакция его организма на лидокаин (судороги, анафилактический шок и т. п. при его падении, ударении о различные предметы). Этот вывод эксперты делали на том основании, что обнаруженная в теле Леонида концентрация лидокаина в крови (0,06 мкг/мл) не могла привести к «передозировке» и судорогам, потере сознания или приступу эпилепсии. При микроскопическом исследовании органов и тканей эксперты не установили каких-либо признаков шока. При этом сами же эксперты утверждали в заключении, что установить концентрацию лидокаина в момент введения не представляется возможным, а его концентрация в организме на момент исследования практически ни о чем не говорит.

Из посмертной судебно-психиатрической экспертизы Леонида следовало, что он не страдал каким-либо психическим расстройством и «объективных сведений о суицидальном поведении в материалах уголовного дела не имеется». Впрочем, эти выводы опровергали не только найденные в компьютере Леонида более 300 запросов о суициде, которые он делал в течение четырех дней до гибели, но и показания Александра, матери, признанной потерпевшей по делу, и бывшей девушки Леонида. С самого начала мать указывала на замкнутый и депрессивный характер младшего сына, который сбегал из дома, когда учился в школе в 7-м классе. Кроме того, побег сына совпал по времени с трагической гибелью отца детей, которая произошла в результате несчастного случая. И мать, и Александр вместе сообщали, что Леонид стал винить себя в гибели отца, еще больше замкнулся и ранее несколько раз пытался свести счеты с жизнью.

Оправдательный приговор

При первом рассмотрении дела судья Ленинского районного суда г. Новосибирска Дмитрий Самулин вынес оправдательный приговор (приговор от 21.03.2016 по делу №  1–12/2016). Он пришел к выводу о непричастности Александра Филиппова к гибели его брата.

Суд указал на противоречия в позиции допрошенных в суде судмедэкспертов, которые провели комиссионную экспертизу. С одной стороны, они не отрицали о возможности нанесения погибшим части ран себе самостоятельно. С другой — настаивали на том, что он погиб исключительно от удушья. При этом расхождения в обвинении еще состояли и в том, что в фабуле следствие указывало на сдавливание шеи, хотя эксперты об этом не говорили.

В суде судмедэксперты показали, что Леонид Филиппов мог причинить самому себе колото-резаное ранение. Также, по мнению экспертов, перелом костей носа и сопутствующие телесные повреждения в области лица могли образоваться при падении с высоты собственного роста на плоскость. Более того, одна из экспертов на вопрос судьи заявила, что раны в лобной области у Леонида не могли образоваться от удара кулаком, так как кулак не обладает необходимыми свойствами. По мнению эксперта, повреждения мог нанести предмет, у которого есть ребро или грань. При этом все раны он мог причинить себе сам. Впрочем, этот же эксперт при новом рассмотрении дела указала, что все же она уверена в том, что все раны на теле погибшего указывали на насильственную смерть.

Суд также укажет на существенные противоречия между выводами СМЭ и заключениями специалиста, который, как было указано выше, заявил, что смерть Леонида наступила от введения лидокаина. Более того, эксперт-анестезиолог, который входил в состав комиссии судмедэкспертов, в суде не исключил, что Леонид мог погибнуть от введения лидокаина.

Вывод о непричастности Александра к гибели брата суд мотивировал также показаниями матери о том, что ее младший сын ранее неоднократно пытался покончить жизнь самоубийством, показаниями его бывшей девушки, данными из запросов в браузере компьютера.

Отмена оправдательного приговора

Прокуратура обжаловала оправдательный приговор и добилась его отмены. Новосибирский областной суд апелляционным определением от 30.05.2016 по делу № 22–3480/2016 отменил оправдательный приговор, оставил Александру Филиппову меру пресечения в виде подписки о невыезде и направил дело на новое рассмотрение. Ключевыми нарушениями, по мнению апелляции, явились противоречивые выводы суда в приговоре.

ИЗ АПЕЛЛЯЦИОННОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ. «Оправдывая Филиппова Александра в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, суд в приговоре указал на непричастность подсудимого к совершению инкриминируемого деяния, исходя из установленных в ходе судебного разбирательства обстоятельств.

Однако одновременно с указанным выводом суд приводит в приговоре противоположные суждения, свидетельствующие о наличии иного основания, предусмотренного законом, для оправдания Филиппова Александра — отсутствие события преступления.

<…> В случаях, когда в деле имеется несколько заключений экспертов, содержащих различные выводы по одним и тем же вопросам, суду следует дать в приговоре оценку каждому из них в совокупности с другими доказательствами по делу и привести мотивы, по которым он согласился с одним из заключений и отверг другие.

Данные требования закона судом при постановлении приговора не выполнены. Установив наличие противоречий между выводами судебно-медицинской экспертизы о причине смерти Филиппова Леонида в результате механической асфиксии и заключением специалиста, согласно которому непосредственной причиной смерти явился отек легких с развитием острой дыхательной недостаточности, механизм которого обусловлен внутривенным введением лидокаина незадолго до наступления смерти, суд лишь констатировал данный факт в приговоре, указав, что „данное противоречие с достаточной для вывода о виновности Филиппова Александра степенью определенности не устранено“».

Апелляция указала еще на несколько недостатков в приговоре.

1. «Суд не дал оценку тому факту, что на шприце, бумажной упаковке от шприца, ноже, изъятых в ходе осмотра места происшествия, нет видимых следов папиллярных узоров» (пальцев рук — прим. «УП»).

2. Делая вывод о самостоятельном введении Филипповым Леонидом лидокаина, суд не выяснил, обладал ли последний навыками введения лекарств внутривенно, являлся ли он левшой.

3. «Достоверно зная, что брат лежит мертвый в своей комнате, он был спокоен и раздражен только тем, что одногруппники пришли к его брату, не сообщил им о случившемся, не попросил помощи, а сказал, что передаст ему об их приходе, не вызвал скорую помощь и полицию». Апелляции показалось странным и то, что «после ухода одногруппников брата осужденный более 30 минут разговаривал с матерью по телефону».

Можно задаться вопросом: почему в определении апелляционный суд ничего не сказал о другой странности в поведении Александра Филиппова. Через час после ухода полицейских и их «беглого осмотра» комнаты именно он сам сообщил о найденном окровавленном ноже. Даже если предположить, что он вытер рукоятку ножа, чтобы стереть с нее свои отпечатки, зачем ему вообще сообщать о находке, а не выбросить ее, если он хочет избежать наказания за убийство? Кроме того, из допроса сотрудника полиции, который изымал нож, следовало, что он забирал нож, не надевая перчаток, голыми руками. Возникает вопрос — почему на ноже не нашли его отпечатки?

Обвинительный приговор

При новом рассмотрении суд вынес обвинительный приговор, по-другому оценив те же самые доказательства, которые за год с лишним до этого привели к оправдательному приговору (приговор Ленинского районного суда г. Новосибирска от 24.07.2017 по делу № 1-38-2017).

Единственное, в чем согласился суд с защитой при повторном рассмотрении дела, так это в опровержении версии о том, что Александр ударил Леонида ножом. Суд указал, что ему «не представлено доказательств того, что обнаруженное у потерпевшего колото-резанное ранение, проникающее в брюшную полость, причинено подсудимым». Поскольку из заключения комиссионной СМЭ следовало, что ранение погибший мог причинить себе сам, суд просто исключил его из объема обвинения.

Относительно запросов о суициде, найденных в истории браузера компьютера Леонида Филиппова, суд также сделал своеобразные выводы. В приговоре он указал, что посещение этих сайтов «свидетельствует лишь об интересе посещающего данные сайты лица к размещенной на них информации, но не свидетельствует о том, что полученная информация была использована этим лицом либо применена на практике». Суд приговорил Александра Филиппова к 8 годам и 6 месяцам лишения свободы и постановил взять его под стражу в зале суда. Апелляционная инстанция на этот раз оставила приговор в силе (апелляционное определение Новосибирского областного суда от 15.11.2017 по делу №  22–5945/2017). В передаче кассационной жалобы для рассмотрения дела в президиуме областного суда судья-кассатор отказал.

Позиция защиты

Поворотный момент по делу наступил в марте 2019 года, после того как защита Александра Филлипова обратилась в Судебную коллегию по уголовным делам ВС РФ с кассационной жалобой. Постановлением от 21.03.2019 по делу № 67-УД19-2 (фотокопия есть в распоряжении «УП») судья ВС РФ на 14 листах проанализировала все доводы адвокатов (кассационная жалоба представлена в редакцию «УП»), посчитала их обоснованными и удовлетворила жалобу. Обратим внимание на то, что выводы судьи, несмотря на рассмотрение жалобы в порядке кассации, касаются неправильной оценки фактических обстоятельств по делу и необходимости их пересмотра.

Отсутствие мотива совершения преступления. С самого начала уголовного преследования адвокат Ольга Ковалева указывала на то, что у Александра Филиппова не было никакого мотива убивать брата. Утверждения следствия о внезапно возникшей в ходе ссоры личной неприязни были только предположением следствия.

Свидетели, включая мать, бывшую девушку, знакомых обоих братьев, однозначно указывали на то, что между Александром и Леонидом никогда не было конфликтов, тем более с физическим насилием.

Не могло стать причиной конфликта даже предполагаемое недовольство старшего брата тем фактом, что братья вместе проживают в одной квартире. Мать указала, что планировала купить вторую квартиру, чтобы обеспечить обоих детей жильем. Кроме того, мать пояснила, что ее сыновья в принципе не были меркантильными и не спорили по поводу материального обеспечения.

В материалы уголовного дела адвокат представила две развернутые подробные характеристики на обоих братьев Александра и Леонида из лицея, в котором до поступления в вуз они учились. Из характеристик следовало, что между «детьми в семье Филипповых не было конфликтных ситуаций, любые возникающие проблемы решались спокойно». Даже согласно посмертной комплексной судебно-психиатрической экспертизе Леонид «обнаруживал стремление к избеганию конфликтов».

После оценки этих доказательств судья ВС РФ сделала вывод о том, что они не подтверждают версию о внезапно возникших личных неприязненных отношениях. Соответственно судья признала, что не установлено наличие у Александра мотива совершения преступления.

Показания свидетелей, указывающие на самоубийство. Из показаний матери следовало, что Леонид с начала 2014 года стал жаловаться ей на то, что выбрал не тот вуз и профессию, ему трудно учиться, он разочарован. Мать успокаивала и просила собраться, но было ясно, что ему плохо, и он забросил учебу.

То же самое говорил и Александр на многочисленных допросах. Выяснилось, что психическое состояние Леонида могло усугубить не только то, что его могли отчислить, но и образовался долг по квартплате, которую он не перечислял, несмотря на отравляемые матерью деньги.

Показания матери и Александра полностью соответствовали показаниям бывшей девушки Леонида. В частности, о рассказах Леонида о попытках самоубийства. Среди прочего она также рассказала, что он сообщил ей о том, что зарегистрирован на форуме самоубийц.

Заключения психологов. Защита представила в суд данные социометрического исследования Леонида, которое провели психологи лицея в 2009–2010 годах. Из него следовало, что они отнесли его к «изолированным»: «в формальных и неформальных отношениях в качестве партнера его не выбрал никто». Психологи констатировали, что у юноши не было друзей, в основном он общался с братом — Александром.

Судья ВС РФ также согласилась с тем, что суд проявил предвзятое отношение к исследованию и показаниям психолога-нарколога, доктора медицинских наук, профессора Новосибирского государственного педагогического университета, к которому обратилась защита. Так, эксперты, которые провели посмертную психолого-психиатрическую экспертизу (далее — ППЭ) по постановлению следствия, пользовались теми же материалами для исследования, что и специалист защиты. По данным ППЭ, Леонид был интровертированным типом личности: малообщительным, замкнутым, инертным в принятии решений. Он обладал повышенным «уровнем тревожности с хроническим существующим чувством душевного дискомфорта, легкостью возникновения чувства вины».

Как отметила судья ВС РФ, суд первой инстанции отверг заключение и показания специалиста защиты, поскольку «выводы она сделала на материалах, представленных ей адвокатом, с потерпевшим она знакома не была, не наблюдала его при жизни». Но эксперты, которые проводили ППЭ, также не были знакомы с Леонидом и не наблюдали его при жизни! Судья ВС РФ также напомнила, что «для описания психологического состояния лица не требуется личное знакомство с ним и наблюдение за ним, поскольку действующим законодательством допускается назначение посмертной судебно-психиатрической экспертизы».

Специалист защиты среди прочего указала на что, Леонид, возможно, не страдал психическим расстройством, но имел выраженное личностное расстройств, «с депрессивным фоном настроения, которое не исключает суицидальных мыслей, тенденций, намерений». По ее заключению «чувство вины в сочетании с изолированностью от окружающих, нарушениями социальной адаптации могут вызвать формирование сверхценной идеи никчемности жизни и провоцировать суицид».

Цепочка обстоятельств. Цепь событий накануне гибели Леонида, которые явно указывали на самоубийство, адвокат описала в жалобе. В них она сопоставила доказательства и среди прочего смогла дать ответ на вопрос — почему Леонид ввел себе лидокаин левой рукой.

ИЗ КАССАЦИОННОЙ ЖАЛОБЫ АДВОКАТА. «<…> в браузере компьютера умершего имеются ссылки относительно препарата „Лидокаин“: „продают ли лидокаин без рецепта“, „где купить лидокаин“, „как поставить самому себе укол лидокаина“, „уколы смерти с лидокаином“, „как поставить себе укол в вену“, „не получается поставить укол в вену, не идет кровь“.

Намерение ввести себе препарат „Лидокаин“ подтверждается данными ссылками, факт приобретения лидокаина самим Филипповым Л.С. подтверждается оплатой с банковской карты Филиппова Л.С., которой в указанный период пользовался исключительно он, и введение данного препарата Филипповым Л.С. самим себе подтверждается ссылками в компьютере, навыками умершего одинаково владеть обеими руками: переученный левша (показания Филипповой Т. К. (матери) — прим. „УП“). При этом временный перерыв в посещении сайтов с данного компьютера соответствует времени приобретения препарата „Лидокаин“ в аптеке, что подтверждается чеком из аптеки. Наличие препарата „Лидокаин“ в органах умершего, изъятая с места происшествия упаковка от препарата „Лидокаин“, шприц, след от инъекции».

Подтверждение версии о смерти от лидокаина. Судья ВС РФ также указала на противоречия выводов экспертов относительно возможности наступления смерти молодого человека от введения лидокаина. Напротив, выводы специалиста защиты, которая категорически констатировала, что смерть Леонида наступила от введения препарата, совпадали с частью выводов судмедэкспертов.

Во-первых, как указывала защита, эксперты признали, что в медицинской литературе нет точных сведений о том, как меняется концентрация лидокаина в теле погибшего человека. При этом эксперты указали, что она могла снизиться в несколько раз. Соответственно, нельзя было категорично утверждать, что смерть не могла наступить от прижизненного неумелого введения этого анестетика.

Во-вторых, эксперты сами указали, что в литературе не описано специфических признаков смерти от передозировки лидокаина. Одной из реакций организма на передозировку препарата или его неправильное введение является паралич дыхательных мышц (остановка дыхания).

В-третьих, один из экспертов указывал, что погибшему могли закрыть рот и нос рукой, которая является полутвердым предметом. Но от такого воздействия на лице человека должны были остаться следы пальцев, включая ссадины и кровоподтеки, полный отпечаток всех зубов на слизистой губ. Однако описания таких повреждений в материалах дело не было. Было описание множественных мелкоточечных кровоизлияний на голове погибшего, которые, по словам эксперта, характерны в том числе для резкого повышения давления. Повышение давления — один из эффектов введения лидокаина.

В завершение жалобы адвокат указала на выводы в приговоре, которые, по ее мнению, указывали на однобокий, обвинительный уклон суда первой инстанции.

ИЗ КАССАЦИОННОЙ ЖАЛОБЫ АДВОКАТА. «Суд, вынося в отношении Филиппова А.С. обвинительный приговор, исключил из обвинения причинение Филипповым А.С. своему брату Филиппову Л.С. проникающего ножевого ранения. При этом суд не дает никакой оценки данному телесному повреждению: сам себе потерпевший причинил ножевое ранение либо это сделал кто-то другой — в приговоре об этом ничего не сказано. Указанное обстоятельство является грубейшим нарушением требований закона о всестороннем и полном рассмотрении дела. По мнению защиты, суд умышленно не дает никакой оценки данному факту. Так, если суд укажет, что ножевое ранение причинил сам себе Филиппов Л.С., становится убедительной позиция защиты, чего суд не может допустить в силу своего явного обвинительного уклона. В то же время суд не может и указать, что ножевое ранение причинил потерпевшему кто-то другой, так как возникнет необходимость устанавливать иное лицо.

Доказанные экспертным путем и принятые судом факты наличия раны от инъекции в локтевом сгибе погибшего Филиппова Л.С., препарата „Лидокаин“ в его организме и наличия у него колото-резаного ранения (исключенного судом из обвинения) не получили никакой оценки суда первой инстанции, хотя существенность этих фактов для разрешения дела очевидна. Приведенные выше грубые нарушения закона привели к осуждению невиновного лица — Филиппова А.С., к реальному лишению свободы, нарушению его прав и законных интересов, трудновосполнимому подрыву авторитета судебной, и в целом государственной власти».

Судья Верховного Суда РФ в конце своего постановления указала, что только лишь один факт нахождения Александра Филиппова в квартире со своим погибшим братом во время его смерти не свидетельствует о том, что Александр совершил преступление.

Отмена обвинительного приговора и оправдательный приговор

Через месяц после того, как судья ВС РФ постановила передать дело для рассмотрения в суде кассационной инстанции, президиум Новосибирского областного суда постановлением от 24.04.2019 по делу № 44у-45/2019 отменил обвинительный приговор и передал дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. При этом президиум освободил Александра Филиппова из-под стражи. Таким образом, он провел в местах лишения свободы 1 год и 9 месяцев.

Кассация в своем постановлении отчасти повторила доводы судьи ВС РФ. Среди нарушений, которые допустил суд первой инстанции, президиум назвал нарушение принципа состязательности сторон. На это, по мнению кассации, указывал отказ суда в удовлетворении ходатайства защиты о предоставлении специалисту психологу, представленному защитой, ознакомиться с материалами дела. Но при этом сам же суд удовлетворил ходатайство защиты о предоставлении этому специалисту копии уголовного дела, находившейся у защитника. Кроме того, кассация сочла необоснованными выводы суда о недопустимости заключения специалиста защиты, который сразу указал на то, что Леонид Филиппов погиб от введения лидокаина. Президиум отметил, что «суд не лишен возможности проверить квалификацию специалиста, а также вызвать его и допросить в судебном заседании, предупредив об уголовной ответственности по ст. 307 УК, для разъяснения данного заключения, в том числе с учетом документов, которые имеются в материалах уголовного дела». Поэтому судья был не вправе отвергнуть его заключение ссылками на то, что специалист сделал заключение на основе неполных документов, представленных ему защитником, и не предупреждался об уголовной ответственности по ст. 307 УК.

Прошло более полугода после того, как кассация вернула дело для пересмотра, и в конце 2019 года Ленинский районный суд г. Новосибирска вынес оправдательный приговор (приговор от 27.12.2019 по делу № 1–418/2019). В этом приговоре, также как и обвинительном, большую часть занимает описание доказательств и в особенности заключений СМЭ. Но в данном случае в резолютивной части он повторил первый, оправдательный приговор, который состоялся в марте 2016 года.

С упорством, достойным лучшего применения, прокуратура обжаловала и этот приговор. Апелляции понадобился год на то, чтобы вынести свое решение. Апелляционным постановлением от 24.12.2020 по делу №  22–1683/2020 Новосибирский областной суд оставил приговор в силе. Выводы апелляции во многом совпадали с выводами президиума областного суда и суда первой инстанции.

На момент публикации на сайте Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не было данных о том, что гособвинение обжаловало приговор и апелляционное определение.